Происшествие - [34]

В кабинет к Королеву Ефросинья Викентьевна почти влетела и даже не обратила внимания на то, что он вовсю дымил своей сигарой.

— Вы правы, Петр Антонович, — задыхаясь от быстрого бега, сказала она. — Юрганов тут ни при чем.

— А я разве утверждал, что Юрганов ни при чем? — удивился Королев.

— Я видела, что вам не нравится эта версия. Скорее всего, дверь открывали ключом домработницы. И она могла взять его, попользоваться и положить обратно.

— Кто она?

— Марьяна Русакова. Соседка Рогожиной. Девушка под зонтиком.

— Так-так, — заинтересовался Королев. — Ну а этого, с портфелем, высчитали?

— Пока нет. В гастрономе, где она работает, его никогда не видели. Теперь надо поговорить с ее подругами, кто-нибудь ведь знает его… Ой! — вскрикнула она, взглянув на стенные часы. — Восьмой час. В детский сад опаздываю. Воспитательница убьет меня.

Кузьмичева метнулась к двери.

— Возьми машину, — крикнул ей вслед Королев, но она уже не слышала.

Ей повезло. У здания остановилось такси, вылез пассажир.

— Умоляю. За сыном опаздываю.

Шофер вздохнул и включил счетчик.

Викентий стоял на ступеньке крыльца, заложив руки за спину.

— Прости, сынуля, — залепетала Ефросинья Викентьевна.

— Папа же волнуется, — сурово сказал Вика.

Набегавшаяся за день, Ефросинья Викентьевна в этот вечер не чувствовала усталости. Наконец-то семья была в сборе. За столом сидели она, ее муж Аркадий и сын. Ужинали. В углу, свернувшись клубком, спал котенок. Было тепло, тихо, светло.

— Звонила тетя Тома, — сообщил Аркадий, — послезавтра приезжают Нюра с Костей. Звали нас в воскресенье на пироги.

— С грибами, наверное, — мечтательно сказал Вика. — А может, и торт испекут.

— Специально для тебя, — засмеялся Аркадий.

Тоне Одоевской Кузьмичева позвонила на работу и попросила зайти. Та пришла почти сразу.

— У меня возник ряд вопросов, — сказала Кузьмичева. — Так что вы уж извините, что потревожила вас.

— Ничего страшного. Я все готова сделать, чтоб родителям побыстрее вернули деньги и иконы.

«Вернули, — подумала Кузьмичева, — скорая какая! Но, в общем-то, она права. За то нам и зарплату платят, чтоб быстро преступников находили».

— Вопрос вам, возможно, покажется странным… Мне бы хотелось поподробнее узнать о Марьяне Русаковой.

— О Марьяне? — Тоня даже засмеялась. — Да вы что, неужели вы думаете, что это Марьяна залезла в квартиру?

— Вы считаете ее честным человеком?

— Конечно. Она всегда точно отдает долги и — и…

— Что «и»?

— Ну просто смешно думать на Марьяну.

— Она замуж не собирается?

— Все девушки собираются. Вопрос в том, есть ли за кого? Она хорошенькая, но жениха у нее нет.

— И ни с кем не встречается?

Тоня задумалась.

— Лично я не знаю. Думаю, что если б кто-то был, она б рассказала. Вообще-то Марьяна с кем попало не встречается. Ей хочется пожить за границей, значит, должен быть соответствующий муж. Правда, она как-то говорила, что если бы могла уехать одна, то уехала. Одна ее подружка уехала, пишет, что довольна, устроилась хорошо.

— Вы с ней дружите?

Тоня пожала плечами.

— А кого из ее знакомых вы могли бы назвать?

— Девочки из школы: Тоня Лескова, Оля Ткачук… После школы за ней ухаживал наш одноклассник Сережа Леонидов, даже предложение ей делал. Она вообще-то не очень коммуникабельная.

— Вы когда-нибудь разговаривали с ней о покупке дачи, об иконах, их ценности?

— Ну что вы! С какой стати! В основном разговоры о модах, о тряпках, где что можно купить. Потом мы встречались иногда в парикмахерской.

— В парикмахерской?

— Да, нас причесывает один парикмахер! Кстати, он сначала пытался ухаживать за Марьяной. Но это, как говорится, «попытка с негодными средствами», хотя деньги у него водятся.

— Откуда у него деньги?

Тоня чуть ли не с жалостью посмотрела на Кузьмичеву.

— Да он за одну стрижку десятку берет. К нему за месяц записываются.

— А кто вас с ним познакомил? Русакова?

— Нет, что вы! Он принимает только по рекомендации постоянных клиентов. А откуда у Марьяны деньги, чтоб ходить к нему часто?..

— И давно вы его знаете?

— Пять лет, как переехала в свою квартиру. Парикмахерская у нас в доме.

«А гастроном рядом, — подумала Кузьмичева. — Вполне мог провожать ее».

— Он работает каждый день или сменами?

— Нет, с девяти до шести, в субботу и воскресенье выходной… Директор ему все разрешает.

— Как его зовут?

— Володя.

— А почему вы сказали, что его ухаживания это «попытка с негодными средствами»?

— Так он парикмахер! А она дипломата ищет или иностранца.

— Кстати, иностранки причесываются у него?

— Конечно. С одной он даже дружит, бывает у них в доме… Он и Марьяну как-то туда водил.

— Иконы он не собирает?

— Ну что вы! Он помешан на технике. Без конца системы меняет на еще более модные. Одну ему, по-моему, муж этой иностранки продал…

— А вы об иконах в парикмахерской никогда не говорили?

— Ну разве вспомнишь все, о чем от нечего делать разговариваешь в парикмахерской. Возможно.

— А о поисках дачи?

— Безусловно. Я всех спрашивала. И Володю просила. Он даже пытался помочь мне. У него родственница живет в Переделкино, он часто бывает у нее и спрашивал там у всех…

После разговора с Тоней у Ефросиньи Викентьевны отчаянно разболелась голова. Она выпила одну таблетку анальгина, потом другую, чашку горячего кофе, и лишь после этого ей стало полегче.