Происшествие - [27]
— Так, — помедлив ответил Рогожин.
— Вы никому не давали его?
— Нет.
Позвонил телефон. Ефросинья Викентьевна сняла трубку.
— Капитан Кузьмичева, — сказала она.
— Еще раз здравствуйте, капитан Кузьмичева, — услышала она голос тети Томы. — Я сегодня освободилась рано и уже забрала из сада Викентия. Ребенку, я считаю, дома лучше. А Вика хочет поговорить с тобой.
— Мама! — закричал Вика. — Мы гуся жарим. С яблоками.
— Я позвоню позже, — сухо оборвала Ефросинья Викентьевна сына. — Сейчас я занята.
Положила трубку и обратила лицо к Рогожину.
— Скажите, — спросил он, — как вы думаете, вам удастся найти вора? Мама очень переживает. Отец так хотел иметь дачу. Сейчас копаться в земле — всеобщее помешательство. Все хотят что-нибудь выращивать.
— Разве это плохо? — спросила Ефросинья Викентьевна.
— Не знаю. Я, наверное, еще не созрел для этого. Меня пока вполне устраивает город.
— Каждому свое, — слегка улыбнулась Ефросинья Викентьевна. — У меня пока все. Можете ехать встречать своего друга.
Она подождала, пока в коридоре стихли шаги Рогожина, подбежала к двери, заперла ее на ключ, с отвращением сбросила с ног мокрые туфли и поставила их поближе к камину. Потом налила из Графина в стакан воду, сунула в него кипятильник, включила штепсель в розетку. Наблюдая, как запузырилась вода, сняла телефонную трубку и набрала номер отделения, где после операции лежал ее муж Аркадий.
— Здравствуйте. Это кто? Медведенко? Володя, это Кузьмичева. Как Аркадий? Нормально? А что значит нормально? Ага! Позовешь сейчас? А ему можно ходить? Можно? Тогда я жду.
Вода закипела, Ефросинья Викентьевна выключила кипятильник. Держа одной рукой трубку, другой она достала из ящика стола банку растворимого кофе, ложку. Открыла банку, насыпала порошок в стакан, стала медленно размешивать.
— Салют, Ефросинья, супруга моя горемычная, — услышала она веселый голос мужа. — Живой я и, видишь, уже бегаю.
— Ничего я не вижу. Тебя там не надует? Не простудишься?
— Тут тепло. Меня скоро отпустят домой. Как Вика?
— Он у тети Томы, — мрачно сообщила Ефросинья.
— Представляю, как она его балует, — засмеялся Аркадий.
— Не то слово. Сейчас звонили, сообщили, что жарят гуся. С яблоками.
— Ого! Красиво жить не запретишь! На таких харчах он еще толще станет.
— Я просила тетю Тому не перекармливать его. Но разве ее убедишь?.. Она считает, что дети должны питаться. И это основная их функция на земле.
— Сама-то ты как?
— Как-как! — сварливо сказала Ефросинья Викентьевна. — У меня квартирная кража, и я в полной запарке. Если б не тетя Тома, я б пропала. Но я сегодня обязательно приеду к тебе.
— А вот это лишнее. Не трать время. Здесь все свои. Меня лечат, кормят, поят и жалеют.
— И больше всех Шуваева. Да? — быстро спросила Ефросинья, вспомнив утренний разговор с тетей Томой.
— Не ревнуй, пожалуйста!
— Я? Ревновать! — фыркнула Ефросинья Викентьевна.
— Ну и прекрасно, — тон Аркадия вдруг стал сухим.
— Ты обиделся?
— Ничуть. Знаешь, я сейчас изучаю жизнь клиники с точки зрения не врача, а больного.
— Привилегированного больного, — поправила Ефросинья Викентьевна, любившая точность.
— Неважно. Я сделал массу интересных выводов.
— Что уж такого ты там вывел за несколько часов?
— Потом расскажу. Как, кстати, котенок?
— Котенок?
— Ну, Ефросинья! — с упреком сказал Аркадий. — Ты хоть покормила его?
— Он не просил, а я забыла. Вчера из-за тебя расстроилась.
— Он же живое существо и тоже, между прочим, заботы требует.
Ефросинья Викентьевна растерянно молчала. Когда Аркадий с Викой подобрали на улице котенка и принесли его домой, она была категорически против. Но они ее уговорили. Правда, Ефросинья Викентьевна поставила условие: «Котенок ваш, вы за ним и ухаживайте». Аркадий сам покупал ему рыбу, сам варил, что, в общем-то, было против правил, введенных Ефросиньей Викентьевной и существовавших в семье. А по этим правилам кухонная плита безраздельно принадлежала ей: приготовлением пищи занималась только она. А Аркадий мыл посуду. К грязным тарелкам Ефросинья не притрагивалась.
Но, как бы то ни было, сейчас она чувствовала себя виноватой: как это она забыла о котенке? Впрочем, животные отлично знают, кто их любит, и, вероятно, потому котенок не показывался ей на глаза и ничего не просил у нее.
— Прости, Аркадий, — сказала Ефросинья, — что я наделала! Он не помрет с голоду?
— Ну этого, конечно, не случится. Я вчера ему целую тарелку рыбы наложил.
— Может, он мышку поймает?
— Какую еще мышку? — удивился Аркадий. — Откуда у нас в доме мыши?
— Соседка говорила, что у нее водятся.
— Ну, на мышей рассчитывать не приходится. Ты вот что: купи рыбу. Лучше мойву. Свари пять штук и дай, — командовал Аркадий.
Ефросинья готова была хоть сейчас бежать за рыбой.
— Сделаешь? — спросил Аркадий. — Ну и лады. Я пошел в палату. А то вот пришла Таня и сердито смотрит на меня.
— Ах, сердито? — начала было Ефросинья, но тут же прикусила язык, вспомнив, что виновата перед мужем. — Хорошо, Аркадий, я все сделаю, как ты велишь. Не волнуйся. И не сердись.
Она допила остывший кофе, сунула ноги в потеплевшие от горячего воздуха, но еще влажные туфли, решив не мешкая тотчас же сбегать в угловой магазин за рыбкой. Но в дверь стукнули, Кузьмичева открыла. На пороге стоял Валентин Петров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами — книга, жанр которой поистине не поддается определению. Своеобразная «готическая стилистика» Эдгара По и Эрнста Теодора Амадея Гоффмана, положенная на сюжет, достойный, пожалуй, Стивена Кинга…Перед вами — то ли безукоризненно интеллектуальный детектив, то ли просто блестящая литературная головоломка, под интеллектуальный детектив стилизованная.Перед вами «Закрытая книга» — новый роман Гилберта Адэра…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Валерий МУХАРЬЯМОВ — родился в 1948 году в Москве. Окончил филологический факультет МОПИ. Работает вторым режиссером на киностудии. Живет в Москве. Автор пьесы “Последняя любовь”, поставленной в Монреале. Проза публикуется впервые.
ОСВАЛЬДО СОРИАНО — OSVALDO SORIANO (род. в 1943 г.)Аргентинский писатель, сценарист, журналист. Автор романов «Печальный, одинокий и конченый» («Triste, solitario у final», 1973), «На зимних квартирах» («Cuarteles de inviemo», 1982) опубликованного в «ИЛ» (1985, № 6), и других произведений Роман «Ни горя, ни забвенья…» («No habra mas penas ni olvido») печатается по изданию Editorial Bruguera Argentina SAFIC, Buenos Aires, 1983.