Происшествие на тихой улице - [39]

Инспектор потер лоб. У него уже был приготовлен весьма правдоподобный ответ, однако он с ним не очень спешил и продолжал искать еще какое-нибудь более или менее правдоподобное объяснение. Нет, ничего другого не могло быть. Только это. Мальчик знал человека, который захотел его покатать, и, очевидно, его удерживал какой-то страх перед ним. Он испугался или вида, или какого-нибудь поступка этого человека и крикнул: «Не хочу!»

Да, это было наверняка так…

А потом?

Признав это построение единственно правильным и отвечающим истине, можно было легко объяснить и все остальное. Видя, что добром ему ничего не добиться, человек в пиджаке кирпичного цвета выходит из машины и пробует угрозами заставить мальчика сесть в нее. Но тот категорически отказывается от предложения и даже предупреждает: «Кричать буду!»

Однако человеку все же удается увезти мальчика. Каким образом? Этого Филипп не видел, потому что выбежал из комнаты. Кричал ли в действительности мальчик? Это пока что не известно. Во всяком случае, борьба была краткой, взрослый одолел и поспешил покинуть место происшествия. Хотя Филипп пробыл на лестнице совсем недолго, выбежав на улицу, он уже ничего и никого не застал.

Но откуда мог взяться этот мальчик? — размышлял инспектор. — Очевидно, он не живет где-нибудь поблизости, потому что мои маленькие помощники сразу бы признали его. Он пришел сюда из другого квартала. Но почему тогда этот человек искал его именно здесь, а не где-нибудь в другом месте? И вообще, зачем мальчик пришел на эту улицу? Чем она замечательна? Чем она могла его привлечь? Ничем. Да, ничем! Единственная ее «достопримечательность» — это исчезновение Васко… А что если мальчик в синих брюках пришел сюда в связи с этим похищением… Может, он хотел что-то увидеть, что-то проверить. Это уже довольно правдоподобная гипотеза. Мальчик в синих брюках каким-то образом узнает, где находится похищенный Васко. И вот приходит сюда, чтобы сообщить его родителям о местонахождении их сына.

А дальше?

Раз мальчик знает похитителя, то и похититель, как вполне естественно предположить, знает мальчика. Узнав, в свою очередь, каким-то образом о том, что мальчик собирается его выдать, он хочет помешать ему осуществить это намерение и ищет его именно здесь — на тихой улице. Да, но он настигает его, когда тот уже миновал дом Васко… Осуществил ли мальчик свое намерение? Едва ли. Потому что родители Васко сообщили бы об этом в милицию или сами бы отправились за сыном.

Впрочем, это надо проверить…

Гипотеза, которую построил инспектор, казалась ему очень верной и правдоподобной. И все-таки в ней было одно «но», которое его сильно смущало. Каким-то образом мальчик в синих брюках узнает местонахождение Васко. Это вполне возможно. Но правдоподобно ли то обстоятельство, что он идет к его родителям? Нет, не правдоподобно. Самым естественным для него было бы сообщить обо всем не кому-нибудь, а прежде всего своим родителям. Или — если мальчик решил сделать это сам, — еще более естественно в его положении остановить первого встречного милиционера или отправиться в ближайшее отделение милиции… Зачем ему уведомлять родителей? У них нет ни власти, ни силы для того, чтобы самим справиться с таким преступником.

«Нет, тут я что-то путаю!» — подумал инспектор.

Что-то в его гипотезе действительно хромало…

Не заблуждается ли он и сейчас, как это случилось с ним в самом начале?

Инспектор вздохнул и посмотрел на мальчиков, которые стояли рядом и таращили на него глаза.

— Идемте к родителям Васко! — решительно проговорил он.

Пиронковы были дома. Увидев инспектора, мать Васко поднялась ему навстречу и просияла.

— Нашли? — воскликнула она.

— Скоро найдем! — спокойно ответил инспектор. — Еще день-два, и он будет здесь.

Слезы застлали глаза матери.

— День-два! Возвратится ли он к нам живым и здоровым? Не сделали ли чего с ним злодеи?

— Не бойтесь за него! — тем же спокойным и полным уверенности голосом сказал Табаков. — Он вернется к вам цел и невредим! За это я вам ручаюсь!

Он говорил так серьезно и так убедительно, что женщина тотчас успокоилась.

— И я ей говорю то же самое! — уныло пробормотал Пиронков. — Но разве женщину убедишь словами?

— А теперь я вас хочу о чем-то спросить! — сказал инспектор. — Был ли кто-нибудь из вас дома сегодня после полудня?

— Мы выходили, — ответил столяр.

— Когда? В котором часу?

— Вышли около четырех, а возвратились только что…

— Так!.. Никто не говорил вам, что вас спрашивал какой-то мальчик?

— Нет, нам никто ничего не говорил…

«Это более или менее приемлемо для моей гипотезы, — подумал инспектор. — Возможно, что мальчик действительно приходил к ним и никого не застал дома…»

Он поднялся.

— Простите, но мне надо идти! — сказал он. — И не беспокойтесь — денька через два я приведу вам вашего сына!

На всякий случай инспектор заглянул к соседу — возчику и к жильцам дома, выходившего фасадом на улицу, и спросил у них, не видели ли они мальчика в синих брюках и белой рубашке, который бы спрашивал Пиронковых. Оказалось, что мальчика никто не видел. Теперь оставалось справиться, не слышал ли кто в доме Филиппа какого-нибудь подозрительного шума или крика мальчика. Но и там был получен отрицательный ответ. О чем это говорило? Случайно ли люди не слышали или мальчик вовсе не кричал? А может быть, преступник заткнул ему рот или ударил его так, что он потерял сознание?