Происшествие на тихой улице - [38]

— Ну а игрушка за передним стеклом? Она ведь тоже может его выдать… Ее-то почему он не уберет?

— Ничего не понимаю… — пожал плечами Зарко.

— Лучше всего вызовем инспектора, — предложил Филипп. — Только он один может разобраться во всем…

Мальчики провертели номера всех телефонов инспектора, но так и не разыскали его. Отчаявшись, не зная, что делать, они возвратились к Зарко. Тетя Надка встретила их в коридоре с сияющим лицом.

— Он здесь! — сказала она.

Мальчики чуть не подскочили от радости.

Инспектор с напряженным вниманием выслушал рассказ Филиппа. Он только один раз прервал мальчика вопросом:

— А пост? Как же пост проглядел машину?

— Какой пост? — спросил Зарко.

— Как какой? Ваш пост…

У Зарко защемило под ложечкой.

— А мы не дежурим… — сказал он изменившимся, хриплым голосом.

Глаза инспектора как-то странно блеснули.

— Как это не дежурите? А кого вы спросились?

Зарко вконец смешался. Да, они и в самом деле самовольно, никого не спросись, прекратили дежурство.

— Я… я подумал… мы подумали… — заговорил он, запинаясь на каждом слове, — ну, что раз уже нашли человека в желтых ботинках… То зачем нам пост?.. Кого нам еще выслеживать?

Из груди инспектора чуть не вырвался стон, но он тотчас подавил его, взглянув на растерявшегося Зарко.

— Я сам виноват! — сказал он твердым голосом. — Я и больше никто! Естественно, вы вправе были думать, что сделали свое дело. Нашли, мол, человека в желтых ботинках — чего же еще! Раз я не поручил вам ничего другого…

— Ведь мы же не знали, что так получится… — пробормотал Зарко, заметно успокоившись.

Инспектор глубоко вздохнул.

— Как бы там ни было… Того, что прошло, назад не вернешь! Продолжай, Филипп!

Мальчик досказал все до конца. Он запомнил и цвет машины, и игрушку, и то, как выглядели ее водитель и мальчик… В его памяти, как на фотопленке запечатлелось все до мельчайших подробностей.

— Молодец! — сказал инспектор. — Поздравляю тебя, Филипп! Ты отлично справился…

— Отлично? — недоверчиво протянул Филипп. — Самое важное пропустил — номер машины!

— Эх, ничего не поделаешь! — пожал плечами инспектор. — Неизвестно еще, как бы я сам поступил на твоем месте.

Филипп посмотрел на него задумчивым взглядом.

— Вы нарочно так говорите. Хотите успокоить меня.

— Нет, нет, я эго совсем искренно!

Инспектор встал и принялся ходить по комнате.

— Филипп, ты осмотрел то место, где это произошло? — спросил он, внезапно остановившись.

— Нет, не осмотрел… А почему надо было осматривать? — смущенно проговорил мальчик.

— Может, они там что-нибудь обронили.

— Нет, я вообще не посмотрел туда… — сказал с сожалением Филипп.

— Ничего, я сам осмотрю… А как выглядел мальчик? Сколько ему лет — так, на вид?

— Сколько и нам! — быстро ответил Филипп. — Может, чуть-чуть постарше…

— Ты говоришь, что он был в синих брюках… Брюки брюкам рознь. Они могут быть и из самой простой ткани, и из самого дорогого шерстяного материала.

— Брюки на нем были совсем не простые! — уверенно заявил Филипп. — И рубашка тоже… Такая чистенькая, выглаженная.

— Вообще, мальчик, по-твоему, был хорошо одет?

— О-о-о! Очень хорошо! Куда лучше, чем мы!

— Так!.. А не помнишь, видел ли ты где-нибудь раньше этого мальчика?

— Нет, не видел.

— Значит, он совсем тебе незнаком? Ты видел его в первый раз?

— В первый! — решительно подтвердил Филипп. — Я уверен, что он совсем из другого квартала.

— Если он тебе где-нибудь встретится, ты узнаешь его?

— Конечно, узнаю.

— Но ты его видел сверху… А если увидишь на улице, сбоку?

— Все равно узнаю. Если он будет так же одет — обязательно узнаю.

— А в какую сторону была повернута машина — к дому Васко или в противоположную?

— В противоположную.

— Как по-твоему, мотор работал или был выключен?

— На это я не обратил внимания… Помню только, что не было слышно никакого шума.

— В каждой машине сбоку есть два стекла, они опускаются и поднимаются… — продолжал инспектор. — Ты не заметил, было ли опущено одно из них и какое?

Филипп ответил не сразу. Он задумался, напрягая память.

— Кажется, первое…

— Ну, этого пока что достаточно! — сказал с довольным видом инспектор. — Ничего, Филипп, не мучь себя из-за номера. Теперь уж преступник не уйдет от нас.

— Значит, вы его поймаете? — радостно воскликнул Зарко.

— Самое большее через два-три дня! А сейчас нам надо осмотреть место.

Внимательное обследование места происшествия дало результат: инспектор обнаружил на мостовой белую перламутровую пуговицу от мужской сорочки. Эта находка очень обрадовала его. Ведь в сущности она являлась одним из бесспорнейших доказательств в деле установления личности преступника. Трудно было сказать, кому принадлежала пуговица — мужчине в пиджаке кирпичного цвета или же мальчику. Но она свидетельствовала о том, что здесь происходила борьба, что здесь имело место отчаянное сопротивление. Инспектор долго стоял с сосредоточенным видом, силясь воспроизвести в своем воображении все, что произошло тут час назад…

Вот мальчик идет по улице. Его настигает машина. Из кабины высовывается мужчина в пиджаке кирпичного цвета:

«Мальчик, хочешь покататься?»

«Не хочу!» — отвечает мальчик.

Но дело в том, что он не говорит, а кричит: «Не хочу!» Но почему кричит? Если кто-нибудь, имея совсем благие намерения, предложит какому-нибудь мальчику прокатить его на машине, тот может или согласиться или не согласиться. Допустим, он не согласился. Станет ли он при этом кричать? Никто не отвечает криком на предложение оказать ему какую-нибудь услугу, сделать ему что-нибудь приятное… Вполне естественно предположить, что мальчик был чем-то напуган — потому и повысил голос. Но чем его могла напугать легковая машина, чем его мог напугать обыкновенный любезный человек?