Происхождение восточного славянства: история и современное состояние вопроса - [16]
Поэтому, с известным смыслом, можно воскликнуть подобно А. Б. Блоку:
— Да, Скифы мы!..
НЕВРЫ
О племенах, живущих к северу от скифов-пахарей, Геродот говорит: «…Выше живут невры, а к северу от невров страна, как мы знаем, не заселена людьми». Следовательно, геродотовых невров можно поместить в пространство, омываемое верховьями Днестра на западе и Днепра на востоке, т. е. на территории Подолии, Волыни, Галиции и южной Польши. Топонимика Западной Украины также подтверждает историческое пребывание здесь невров (названия рек и населенных пунктов: Нура, Нурец, Нурчик, Нурина, Нуры, Нураяны, Нурвицы и т. д., а также исторически засвидетельствованное название «Нурская Земля»). Геродот о неврах ничего кроме имени не сообщает, если не считать легенды о том, что в определенные дни в году невры могли обращаться в волков. (Н. С. Державин усматривает следы легенды в «Слове о полку Игореве»). Только показания археологии, способные локализовать материальную культуру невров могут дополнить наши сведения. В период расцвета лужицкой, а также ранескифской культуры на Волыне между Днестром и Западным Бугом и бассейном Припяти возникла характерная культура с яркими признаками смешения лужицких и скифских элементов, с явным преобладанием лужицких. В археологии эта культура называется Высоцкой. Она очень хорошо отождествляется с неврами Геродота.[52] Но в таком случае местоположение невров находилось значительно западнее «Нурской Земли» нашей летописи. Разъясняя это противоречие, профессор М. И. Артамонов[53] говорит, что делать на этом основании вывод о том, что невры Геродота и нуры не имели ничего общего, было бы чересчур поспешным, и предлагает следующую гипотезу. Сам Геродот говорит, что невры переселились из своей земли из-за нашествия змей (племен с тотемом змея) в земли будинов. Нурская же земля — это первоначальная родина невров, Неврида Геродота, это то место, куда они переселились. Гипотеза представляется весьма вероятной. (Единства взглядов по вопросу о неврах нет. Н. С. Державин и А. Д. Удальцов связывают невров с исторической «Нурской» землей. Удальцов признает в неврах одну из двух (наряду со сколотами — паралатами) основных народностей, в результате скрещивания и аккультурации которых возникло ядро протославянской народности, а не только восточнославянской). Мы считаем, что процесс складывания протославянской этнической общности шел одновременно с процессом разделения славянства на три основные ветви, и, несомненно, что некоторые компоненты, вошедшие в субстрат двух или всех трех ветвей разъединились, не успев достаточно слиться. Только так можно смотреть диалектически. При изучении этногенеза, в решении вопроса, к кому относится тот или иной этнический элемент, и если он участвовал в складывании нескольких этнических единств, то в котором из них его роль была бóльшая, необходимо учитывать также и результат. По этническому результату можно судить и о сложности (также и количественной), которая потребовалась для его достижения.
Великий народ не может возникнуть из малых и незначительных компонентов!
Название невры относилось к племенам лужицкой культуры в Побужье. Переселение невров связано с движением на юг многочисленных венедских племен. (I век до н. э. — II век н. э.) Передвинувшись на Волынь, племена невров находились в процессе скрещивания с местным населением, принадлежавшим к скифским земледельческим племенам. Так исторически могло происходить взаимодействие западной лужицкой и скифской культур. В результате возникло уже в I–II веках н. э. новое этническое качество — непосредственные предки восточного славянства. Невры несли с собой лужицко-венедскую закваску, и взаимодействуя со скифским ядром, изменяли его, изменяясь сами. Мы должны признать невров одним из компонентов второго плана в этногенезе восточного славянства. Известно, что многие ученые (Карамзин, Лелевель, Шафарик, Нидерле и др.) считали невров славянами. Мы же считаем их одними из непосредственных предков славян, а что касается восточных славян, то они для них предки второго плана.
Когда же восточных славян можно считать сложившимся нардом? (не народностью!) Взгляды перечисленных ученых и топонимика не могут служить аргументом в пользу невров-славян (как это есть у Н. С. Державина).[54] Известно, что эти ученые находили славян еще за тысячу лет и раньше до нашей эры, но не видели славянского этногенеза. Топонимика в данном случае ничего не говорит в пользу невров — собственно славян. Мы можем считать оформленным восточнославянский народ только тогда, когда на бóльшей части территории восточного славянства складывается устойчивая общность языка и психического склада людей (этнокультурных признаков) т. е., говоря словами Н. Я. Марра, когда клубок достаточно сматывается. Это время связано с антами, т. е. наступает в III–IV веках. Каждую нить этого клубка находящегося в процессе сматывания, мы не можем считать самим клубком. Только такой нитью представляются нам невры.
БУДИНЫ
К востоку от невров, рядом с ними, жили будины, упоминаемые Геродотом. Обычно историки помещали их в район между средним Днепром и верховьями Дона по Десне вплоть до бассейна Волги. Такого же мнения о местоположении будинов придерживается Н. С. Державин.
Пьеса советского журналиста и драматурга А. Свободина «Народовольцы» входит в историко-революционную трилогию, поставленную театром «Современник» к 50-летию Октябрьской революции. В нее вошли также пьесы Л. Зорина «Декабристы» и М. Шатрова «Большевики».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящий очерк посвящен Иннокентию Смоктуновскому и рассказывает о биографии и творчестве знаменитого актера театра и кино. Издание включает также обзор наиболее значимых ролей актера, проиллюстрированный кадрами из кинофильмов.
Эта книжка о контактах человека с эстетическим началом окружающей его действительности. О том, как человек выбирает себе красоту. О его способности к такому выбору, О том, как эту способность нажить, усовершенствовать. При этом речь не о человеке вообще, а о наших соотечественниках различных возрастов, общественных групп и образовательных цензов. О людях, занятых великим созидательным делом — строящих новое общество. Разумеется, это не академическое исследование — скорее, попытка автора в свободной форме сообщить итоги некоторых наблюдений.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.