Происхождение названий «Русь», «русский», «Россия» - [6]

Русы могли быть не только врагами арабов, принимая участие в военных действиях в составе хазарских войск, но и поступать на службу к арабам, проникая далеко в глубь земель халифата. Хорошо информированный автор I половины IX в., восточный писатель Ибн-Хордадбег, говорит о постоянных путешествиях русов-купцов до Багдада, а другой восточный автор Абдул-Касим сообщает о вторжении русов в Аравию для овладения Багдадом. А эти сведения восходят ко времени не позже начала IX в.

Мы не знаем, когда сложились и те сказания, которые послужили основой повествования о «витязях из руссов» (Riuzen), «витязях из Киевской земли» («van dem Lande ze Kiewen») в «Песне о Нибелунгах», но вряд ли ошибаемся, если отнесем их к ранней, гораздо более ранней, чем XII в., эпохе.

Уже в самом начале X в. Русь усиленно торгует с Раффельштедтом, а это предполагает гораздо более раннее наличие торговых сношений Руси и Запада.

Очевидно, Людовику и его приближенным было известно кое-что о Руси и русах, о народе «рос». Вскоре, в 80—90-х гг. IX в., узнал, со слов Оттера, о далеком, где-то у верховьев Дона, государстве и народе «Рошуаско» (Rhoschouasko) король Альфред Великий.

Русь хорошо знали и в Византии начала IX в., т. е. во времена, предшествующие «призванию варягов»: знали по походам русских на Северное и Южное, Малоазиатское побережье Черного моря, описанным в «Житиях» Стефана Сурожского (начала IX в.), Георгия Амастридского (не позже 40-х гг. IX в.), по походу русских на о. Эгину в Эгейском море (813), описанному в «Житии» Афанасии, знали по посольству, которое в 839 г. отправилось из Константинополя в Ингельгейм, по торгу с купцами-русами, с которых, очевидно, в Херсонесе «царь Рума» (т. е. Византии) брал «десятину».

Уже в «Житии Георгия Амастридского» о Руси говорится как о народе, «как все знают», обладающем определенными качествами. Русские и «ромеи» (византийцы) сталкивались друг с другом и общались, встречались в Константинополе, на Черноморском побережье и у устья Днепра, в дунайских гирлах и в Херсонесе. Уже в 855 г. русские состояли в гвардии императора.

В «Житии патриарха Игнатия» говорится о том, что «скифы с северных берегов Черного моря (русские — В. М.) приходят в Амастриду вести торговые дела». Следовательно, русские торговали не только в Константинополе и Херсонесе, но и в малоазиатских землях Византии. Общение русских и греков было постоянным, регулярным, хотя, быть может, и не массовым. К 860 г. относится поход русов на Константинополь. Следовательно, русских хорошо знали в Византии. И знали не как норманнов, ибо для последних существовало точно определяющее их название — «народы, обитающие на северных островах Океана».

Византийцы никогда не путали своих «варангов» (варягов), пришедших служить на Русь или к ним со своих «северных островов Океана», с «росами» — русскими, коренными жителями земель, расположенных вдоль Великого водного пути «из варяг в греки». А этими «росами» были восточные славяне, русские.

Но как же этот термин закрепился за восточными славянами? Являлся ли он самоназванием их, в какую даль веков уводит он нас?

Прежде всего следует выяснить вопрос о том, что означает в древнерусских источниках понятие «Русь», «Русская земля» и где она находится.

Давно уже обратили внимание на то, что в наших летописях наименование «Русь» встречается в двух значениях. В широком смысле слова «Русь», «Русская земля» обозначает все земли восточных славян, весь «словенеск язык на Руси», все земли, вошедшие в состав Древнерусского государства, всю территорию, в той или иной форме и степени подвластную Киеву, — «мати градом русским». В этом своем значении, относительно позднем, термин «Русь» охватывает огромную территорию от дунайских гирл до Оки и Белоозера и от Невы до днепровских плавней и Керченского пролива, по обоим берегам которого раскинулись земли русского Тмутараканского княжества.

В таком смысле слово «Русь» выступает и в летописях, и в «Хожении» игумена Даниила, и в «Слове о полку Игореве», и в «Слове о погибели Русской земли», и в устном народном творчестве, в былинах Киевского цикла.

Но есть и другое значение понятия «Русь», «Русская земля». Оно является, несомненно, древнейшим. Речь идет о наименовании «Русью», «Русской землей» только области среднего Приднепровья.

В летописях (Лаврентьевской, Ипатьевской, Новгородской) «Русь» противопоставляется другим русским землям, областям, городам. В Новгородских летописях Новгород и его земля четко противопоставляются «Руси» — Югу, Киеву. Противопоставляется киевлянам — русинам — и население Новгородской земли — словене. Для новгородцев ехать в Киев означало ехать на «Русь», а возвращались они к себе в «Новгород», а не в «Русскую землю». То же самое характерно для жителей северо-восточной Руси, для владимиро-суздальской (Лаврентьевской) летописи. В представлении суздальцев киевский князь, возвращавшийся из похода в Ростово-Суздальскую землю к себе в Киев, едет «в Русь». Для суздальского летописца «Русь» — Юг, Приднепровье, Киев, а он сам — житель земли Суздальской.

Противопоставляется «Руси» и Прикарпатье, Галицкая земля, и далекое Подунавье, Берладь, и даже Смоленская земля. В представлении летописцев эти земли составляют «Русь» и являются ее частями в том случае, когда последняя выступает в значении всей земли восточных славян. Но они не та «Русь» в узком смысле этого слова, когда под Русью подразумевают лишь ее южную часть, среднее Приднепровье. Не входят в состав Руси в узком смысле слова и другие русские земли: кривичская, древлянская («Дерева»), вытичская, радимичская, Волынь, Поднестровье, Подвинье.