Происхождение и эволюция человека - [38]

Обращаясь к вопросу о расообразовании и его причинных факторах, Дарвин в контексте рассуждений о половом отборе акцентирует на ведущей роли в этом процессе именно данной формы отбора. «Я со своей стороны прихожу к заключению, что из всех причин, которые привели к различиям по внешности между расами людей, … половой отбор был причиной наиболее эффективной». Туземцы восхищаются своими телесными расовыми особенностями (формой лица и головы, шириной скул, выступающим или приплюснутым носом, длиной волос на голове, их отсутствием на теле, наличием бороды), которые могли развиться только под влиянием полового отбора, так как не приносят пользы организму и потому не могли быть объектом естественного отбора. Вообще, признается Дарвин, развиваемым им взглядам о роли полового отбора в происхождении человека и его рас «недостает научной точности», поэтому вполне возможно, что читатель оставит без внимания все его рассуждения на данную тему.

Замечания по поводу евгеники

Во время создания труда о происхождении человека Дарвин был знаком с книгой Ф. Гальтона «Наследственность гения», которой положено начало возникновению евгеники — новой науки, призванной, по замыслу ее основоположника, служить благородной цели улучшения биологической природы человеческого рода. Несомненно, что эта идея родилась под влиянием сочинений Дарвина об искусственном отборе по селекции животных, которую можно было внедрить в теорию и практику селекционной деятельности по отношению к самому человеку. Евгенические исследования легко можно было довести до абсурда и крайнего антигуманизма, что и делалось в социал-дарвинистских учениях о расовой гигиене и социальном отборе, отчасти в колонизаторской политике, с размахом в практике национал-социализма и фашизма.

Как Дарвин не причастен к социал-дарвинизму, эксплуатирующему своим названием его имя, так и основоположник евгеники не имеет прямого отношения к извращениям его идей и помыслов. Гальтон выделял два направления новой науки о человеке: негативную и позитивную евгенику. Предметом первой был запрет на размножение людей с физическими и умственными недостатками, второй — оказание благ размножению людей с выдающимися способностями во благо общественного прогресса. Как видим, в понимании Гальтоном предмета и задач евгеники никакого социального криминала и антигуманизма не просматривается.

Дарвин правильно оценил значение евгеники для развития его эволюционной концепции по отношению к человеку, но ограничился замечаниями только по поводу негативной евгеники — нежелательности браков «худших» членов общества, которые будут вытеснять «лучших» его представителей. В общем заключении к сочинению «Происхождение человека и половой отбор» он замечает, что будет полезным обсудить этот вопрос с точки зрения искусственного отбора, столь эффективного в селекции животных. Предложение вполне логичное, но требует большой осторожности и грамотности в его практической реализации. Совершенно очевидно, что такая реализация не просматривается даже в отдаленной перспективе, если она вообще допустима и возможна.

В примечаниях к изданию «Происхождения человека» в 5-м томе общего собрания сочинений Дарвина (1951) его высказывания о путях совершенствования биологической природы человека характеризуются как глубоко ошибочные, использованные впоследствии «буржуазной евгеникой». Современному читателю должна быть понятна столь резкая негативная оценка в момент переиздания труда Дарвина, когда к евгенике в нашей стране относились как к ультрареакционному учению. Лжеученые-евгенисты, утверждалось на всех уровнях теоретизирования и пропаганды, провозглашают единственный способ преодоления изъянов в эволюции человека и решения социальных проблем путем отбора ценных индивидуумов и элиминации «дефективных» на основе зоотехнических методов. Посмотрим, насколько Дарвин заслуживает критики в связи с его евгеническими высказываниями.

Небольшую по объему вставку в текст по поводу евгеники Дарвин начинает с указания на всесильность и тщательность искусственного отбора в творчестве селекционера и далее пишет: «…но когда дело касается его собственного брака, он редко или никогда не выказывает подобной осмотрительности». С одной стороны, при заключении брака партнеры взаимосвязаны биологическим инстинктом размножения, нимало не заботясь, подобно животным, о последствиях такого «зоологического» отношения к воспроизводству потомства. Фактов бесчеловечности в оставлении детей на произвол судьбы хоть отбавляй. С другой стороны, многие супружеские пары сходятся из чисто материальных соображений, общественного положения и других корыстных целей, не обращая при этом особого внимания на состояние здоровья, физическое совершенство, умственные способности и нравственные достоинства вступающих в брак партнеров. И данное замечание вряд ли вызовет критическую ремарку, если его оценивать непредвзято.

По тексту видно, что Дарвин солидарен с Гальтоном в выделении негативной и позитивной евгеники, хотя и не упоминает этих названий. С достаточной осторожностью и ограничениями в практике улучшения человеческой природы посредством евгенических приемов он замечает: человек «мог бы кое-что сделать разумным отбором не только для физического сложения и наружности своих потомков, но и для развития их умственных и нравственных качеств». Первый способ достижения цели заключается в осознанном воздержании от браков партнеров, страдающих видимыми физическими и психическими недостатками, чем будет оказана большая услуга человечеству. Позднее этот запретительный акт нежелательных браков, основанный на разумном социальном отборе, получил признание в медицинской генетике, названной так в противовес дезавуированной евгенике.