Происхождение и эволюция человека - [34]

Как убежденный эволюционист, Дарвин склонен был не проводить принципиального различия между человеком и животными и во многих местах «Происхождения человека» он сравнивает его с «низшими животными», подчеркивая тем самым статус человека как «высшего» животного, хотя об этом так буквально не высказывался. Поэтому его понимание сущности эволюции в неразрывной связи с ее адаптивным содержанием распространялось и на эволюцию человека. Естественный отбор так же законно вступал в свою силу, как и в дикой природе. Но и здесь сфера его действия не была безграничной, так как в организме человека обнаруживается немало бесполезных и даже относительно вредных признаков, не согласующихся с принципом биологического утилитаризма. В этой связи Дарвин особо обсуждает данную тему, чтобы снять возражения, которые могут быть выдвинуты против его эволюционных взглядов.

Много примеров прямой непричастности данного принципа к морфологии человека Дарвин находит среди рудиментарных частей тела, объясняет их первичное возникновение естественным отбором и коррелятивной изменчивостью («законами роста»). В то же время он оговаривает, что обнаружение полезного значения части признаков вполне возможно: « …я убежден благодаря свету, пролитому на этот предмет за последние годы, что в будущем будет доказана полезность очень многих образований, которые кажутся нам в настоящее время бесполезными, но которые войдут таким образом в категорию фактов, объясняемых естественным отбором». В тексте разных по тематике его работ приводятся примеры в подтверждение данного высказывания.

Нижняя концевая часть позвоночника (копчик) ранее считалась знаменитым антропологом П. Брока бесполезным наследием прошлого, изменившим затем свое мнение, полагая, что эта неподвижная дистальная часть позвоночника участвует в стабильной фиксации внутренних органов. Изменение хвостового отдела у обезьян и предков человека в результате недоразвития и прочного сочленения позвонков, приобретения уплощенной и широкой формы, заключает Дарвин, прямо или косвенно совершалось под влиянием естественного отбора. Вполне возможно, что этому процессу способствовало использование сидячего положения, при котором хвост создавал известные неудобства.

Совершенно бесполезным и даже потенциально опасным для здоровья Дарвин считал наличие у человека и высших антропоидов слепого отростка толстой кишки (аппендикса). Такое мнение вполне разделяли люди, испытавшие заболевание перитонитом, позднее в целях профилактики, например, в Дании аппендикс удаляли еще у новорожденных детей. В последнее время получена информация о полезности этого органа в функционировании иммунной лимфоидной системы и удаление его у младенцев было законодательно запрещено.

В связи с вопросом о потенциальной полезности признаков в эволюции человека привлекает внимание обсуждение Дарвином явления, получившего позднее название «преадаптация» (предварительное приспособление). Сущность данного явления он представляет следующим образом: признаки, «первоначально совершенно бесполезные для вида могут впоследствии оказаться полезными для его изменившихся потомков при новых условиях их жизни и вновь приобретенных привычках». В другом варианте может произойти переориентация прежнего использования признака на новую функцию. «Можно привести много аналогичных случаев, когда органы и инстинкты, первоначально приспособленные для одного какого-либо употребления, были впоследствии использованы для какой-нибудь совершенно иной цели». В данном случае преадаптация основана на потенциальной многофункциональности органов, которая реализуется в адаптацию по принципу смены функций.

Много места обсуждению этого своеобразного пути адаптациогенеза Дарвин отводит в «Происхождении видов», неоднократно возвращается к этой, по его словам, сложной теме и в книге о происхождении человека, однако здесь ограничивается только рассмотрением предпосылок для развития эстетических и умственных способностей, а не собственно антропологических признаков.

К примеру, способность производить музыкальные звуки не является сколько-нибудь необходимой и полезной в обыденной жизни: и музыкально одаренные, и лишенные этого качества люди одинаково не страдают от такой неблагодарности природы в своем обычном бытии. Поэтому приобретение музыкальных способностей представляется весьма загадочным в эволюции человека. Все расы в той или иной мере обладают музыкальностью и способны к быстрому и артистическому ее развитию. Негры и готтентоты в цивилизованном мире показывают себя в роли превосходных музыкантов, на родине же редко практикуют то, что у европейцев называется музыкой, ограничиваются ритмическим барабанным боем и ритуальными исполнениями своих песнопений.

Способность к музицированию заложена у человека в «латентном» состоянии еще с незапамятных времен и, возможно, ведет свое начало от животных предков, подобно некоторым птицам, легко обучающимся пению посредством подражания. Вполне допустимо, что прародители воробья или попугая были певчими птицами, и при обучении этот скрытый признак мог бы проявиться, так почему не провести подобную аналогию и с музыкально одаренными предками человека?