Проходящий сквозь стены - [24]
Сообщение о матче с парижской командой повергло присутствующих в изумление. Сперва все как-то примолкли, преисполненные волнения и почтения. Потом восторг охватил все кафе и вылился в грандиозную, на пятьдесят франков, попойку с тысячекратно повторяемыми криками «Ур-ра Дюлатру!».
Узнав обо всем этом через несколько минут, месье Лабедульер спешно созвал свой штаб. Шесть человек собрались в его квартире, вид у всех был подавленный, а сам хозяин молча ходил из угла в угол и что-то нервно обдумывал. Шорник Мувлон осмелился нарушить молчание:
— «Спортинг» будет побит, как пить дать, да еще с разгромным счетом. Это говорю вам я, Мувлон.
Месье Рулен, презиравший грубые манеры шорника, сухо возразил:
— Вы, Мувлон, как всегда, не понимаете сути дела. Никто не сомневается в победе Олимпийского союза, однако за неделю до выборов все захотят посмотреть этот необычный матч — вот что досадно, и тут вы не станете мне возражать. Кроме того, не будем скрывать, что столичные спортивные газеты напечатают статьи об этой встрече, может быть, даже поместят фото…
— Надо что-то делать! — прорычал месье Лабедульер.
На следующее утро листовки, оформленные в цветах «Спортинг-клуба», распространили новость, объявленную доктором Дюлатром в Кафе Нации:
«В воскресенье на лугу Бор — большое регби! Париж против Касталена! Начало матча ровно в 14 часов. Поскольку встреча, которая станет событием нынешнего спортивного сезона, вызывает у публики особенный интерес и для того, чтобы дать возможность всем увидеть замечательную игру, цена билета составит 1,5 франка вместо 3. Для детей и военнослужащих — 0,75 франка. Ввиду того что борьба предстоит упорная, публику просят воздерживаться от грубых выходок в адрес наших гостей».
В тот же вечер месье Лабедульер ответил необычно пространным для Касталена объявлением:
«Касталенская „Надежда“ устраивает большой гимнастический праздник! Программа. В 9 часов утра шествие по главным улицам города. В 10 часов гимнасты во главе со своим президентом возложат венок к памятнику погибшим. В 11 часов на площади Робийо состоится концерт духового оркестра „Надежды“. В 14 часов на бульваре Платанов, а в случае плохой погоды — под крышей Зернового рынка начнется большое состязание по гимнастике между чемпионами „Надежды“. Вход свободный. Вечером, в 20 час. 30 мин., молодые члены общества „Надежда“ устроят грандиозный семейный бал в залах гостиницы „Помье“. Вход свободный, буфет бесплатный».
Всю неделю месье Лабедульер потирал руки. «В любом случае я уверен, что „Надежда“ не потерпит поражения, поскольку соревнуется сама с собой…» — говорил он.
Игроки Олимпийского союза прибыли в субботу вечером, и, несмотря на старания доктора Дюлатра, их приезд остался почти незамеченным. В гостинице они поужинали, поиграли в белот и в 22 часа легли спать. В воскресенье утром в сопровождении секретаря-казначея «Спортинга» они осмотрели достопримечательности города, затем отправились побродить по улицам самостоятельно. Горожане слегка обижались, замечая, с каким снисходительным и дурашливым видом они разглядывали все вокруг.
Тем временем в 9 часов утра гимнасты в количестве 99 человек строем покинули гимнастический зал — колонной по трое. Впереди, открывая шествие, двигался до поры молчавший духовой оркестр; за ним следовал знаменосец с зачехленным знаменем. Далее шли 18 девочек, возглавляемых своим тренером, за ними — старшая секция в количестве 14 человек. Гимнасты-мужчины, коих насчитывалось 49 человек, тоже были поделены на секции: взрослые, подростки и замыкающие шествие дети. Выйдя на Почтовую площадь, секции развернулись в шеренгу, лицом к дому генерального советника и позади духового оркестра, маршировавшего на месте. Окаймленное золотой бахромой знамя было расчехлено, и, когда месье Лабедульер появился на балконе, горнисты протрубили «Равнение на знамя!». Тотчас же со всех соседних улиц люди сбежались на площадь и запрудили тротуары. Месье Лабедульер, предусмотрительно взявший с собой цилиндр, несколько раз приветствовал публику, а когда горнисты заиграли снова, некоторые из присутствовавших принялись напевать. Праздник обещал быть великолепным. Советник произнес краткую речь, гимнасты перестроились в походный порядок, и шествие началось.
Духовой оркестр играл так вдохновенно и виртуозно, что у зрителей по телу бегали мурашки. В который уже раз происходило чудо. Слушая эту бравурную музыку, каждый чувствовал, как им овладевает боевой задор, и ему не терпелось отдать всего себя какому-нибудь благородному делу. Люди самые добродушные, самые робкие, которые обычно позволяли своим домашним и друзьям ездить на себе верхом, с радостью думали о том, как они отплатят обидчикам; им чудилось, что они слышат какой-то чудесный клич или другой какой сигнал, зовущий раз и навсегда покончить с постоянными унижениями. Улизнувшие из дома мужья, чьи жены считали каждый сантим и контролировали каждый шаг своих благоверных, шепотом клялись друг другу, что выпьют две порции аперитива. Очарованные зрелищем медных труб и форменной одежды, жители Касталена ощущали, как в их сердцах вспыхивает пылкая любовь к «Надежде». Звуки фанфар, чеканный шаг, мускулистые тела взрослых гимнастов, милые личики и точеные ножки девочек, обтянутые черным трикотажем груди взрослых гимнасток и даже само присутствие толпы создавали атмосферу какого-то смутного волнения, нежности и воинственности одновременно. Это чувствовали все — и мужчины, и женщины, и дети. Всем хотелось кому-то прокричать «Долой!» и чему-то «Да здравствует!». Эта отчаянная потребность обожать как-то сама собой сосредоточилась на цилиндре Лабедульера и на нем самом. Кандидат от радикал-социалистов казался существом прекрасным, героем, которого желали превознести еще больше, отдав ему место генерального советника. Настроения касталенцев клонились влево, под влиянием любящего сердца и воинственной поступи. Самые искушенные из консерваторов еле сдерживались, чтобы не поддаться наваждению, и с тревогой поглядывали на трехцветное знамя «Надежды», складки которого не отгоняли бесов левизны. Вольнодумцы, скептики, не верившие ни в партии, ни в демократию, пытались посмеиваться, но все равно подхватывали патриотические песни, и, сами того не желая, они сливались с толпой в общей любви к фанфарам, униформе, войне, миру, цилиндрам, трехцветным знаменам и светскому государству.
«Сказки кота Мурлыки» являются классикой детской литературы. Сестер Дельфину и Маринетту и их друзей, животных с фермы, знают даже те, кто никогда не слышал имени Марселя Эме. Надеемся, что с ними подружатся и наши читатели — и взрослые, и дети.
«Сказки кота Мурлыки» являются классикой детской литературы. Сестер Дельфину и Маринетту и их друзей, животных с фермы, знают даже те, кто никогда не слышал имени Марселя Эме. Надеемся, что с ними подружатся и наши читатели — и взрослые, и дети.
В одном из последних романов М.Эме, «Уран», описывается малоизвестный российским читателям период истории Франции — первые месяцы после освобождения от фашистской оккупации. На русском языке роман публикуется впервые.
Марсель Эме (1902–1967) — всемирно известный писатель, продолжатель лучших традиций французской литературы, в произведениях которого причудливо сочетаются реализм и фантастика, ирония и трагедия. В России М. Эме известен главным образом детскими сказками и романами. Однако, по мнению критиков, лучшую часть его творческого наследия составляют рассказы, в том числе и вошедшие в этот сборник, который «Текст» издает второй раз.«Марселю Эме удается невозможное. Каждая его книга может объединить, пусть на час, наших безнадежно разобщенных сограждан, растрогать самых черствых, рассмешить самых угрюмых.
В жизни героя романа Рауля Серюзье происходит чудо: из тридцативосьмилетнего респектабельного буржуа, примерного отца и преданного супруга он вдруг превращается в молодого красавца. Различные перипетии, забавные и грустные, которые приходится пережить Раулю в связи с неожиданной метаморфозой, и составляют содержание книги.
Марсель Эме (1902–1967) — французский писатель прозаик, драматург, автор комедий, романов, сказок и новелл.В сборник вошли лучшие рассказы писателя, большинство из которых переведено на русский язык впервые.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Земная жизнь Иисуса Христа, увиденная глазами человека двадцатого века. Автору удалось создать свои, совершенно неповторимые образы Христа, Иосифа, Марии, Иоанна Крестителя. В романе действуют многочисленные исторические персонажи, широко представлены детали быта Иудеи двухтысячелетней давности, и в то же время — это роман о сегодняшнем дне, о неизменных с момента сотворения мира человеческих страстях, о непостижимом во все времена Божием Промысле.
В книгу вошли романы «Любовь Жанны Ней» и «Жизнь и гибель Николая Курбова», принадлежащие к ранней прозе Ильи Эренбурга (1891–1967). Написанные в Берлине в начале 20-х годов, оба романа повествуют о любви и о революции, и трудно сказать, какой именно из этих мотивов приводит к гибели героев. Роман «Любовь Жанны Ней» не переиздавался с 1928 года.
Знаменитый автобиографический роман известнейшего французского писателя XX века рассказывает, по его собственным словам, о «предательстве, воровстве и гомосексуализме».Автор посвятил роман Ж.П.Сартру и С. Де Бовуар (использовав ее дружеское прозвище — Кастор).«Жене говорит здесь о Жене без посредников; он рассказывает о своей жизни, ничтожестве и величии, о своих страстях; он создает историю собственных мыслей… Вы узнаете истину, а она ужасна.» — Жан Поль Сартр.
«Ночь и день» (1919) — второй по времени создания роман знаменитой английской писательницы Вирджинии Вулф (1882–1941), одной из основоположниц литературы модернизма. Этот роман во многом автобиографичен, хотя автор уверяла, что прообразом главной героини Кэтрин стала ее сестра Ванесса, имя которой значится в посвящении. «Ночь и день» похож на классический английский роман: здесь есть любовный треугольник, окрашенные юмором лирические зарисовки, пространные диалоги, подробные описания природы и быта. Однако традиционную форму автор наполняет новым содержанием: это отношение главных героев к любви и браку.