Прохладное небо осени - [19]
Лилька была беспомощна перед юным существом, ею самой рожденным. Наверно, в больнице у себя она ни перед кем так не беспомощна.
6
По тускло освещенной улице Гоголя Инесса вышла на Невский. Несмотря на поздний час, он весь еще сверкал и горел разноцветным неоном и ртутными светильниками, фарами и витринами. И все это сверкает и горит уже почти само для себя – редкие прохожие, полупустые автобусы и троллейбусы, жители попрятались в дома. Окна, большей частью уже темные, отражают огни проспекта.
До чего же хорош Невский, светлый и без суеты, в этот час!.. Но это только из Лилькиной комнаты могло показаться: выйдешь на Невский и непременно, как бывало, встретишь... Ну, кого? Володю Андреева или Дюймовочку (в Дюймовочке – Лиде Суворовой – в девятом классе было восемьдесят килограммов веса при росте сто семьдесят, оттого и пошло прозвище)? Или Гришку Неделина? Или... Нет, никого уже Инесса не встретит. Новые ходят в этот час по Невскому Володи, Гриши, Дюймовочки. Новые – юные, новые – старые, новые – средних лет. Прежде ходили одни, теперь другие. Раньше шла девчонка Инесса, а теперь идет Инесса уже средних лет. С виду ничего на Невском не изменилось. Как и раньше, идут молодые, постарше, еще постарше. Еще и при Пушкине тут ходили – свои молодые, свои пожилые. Пушкин здесь ходил – сначала молодой, а потом – постарше, постарше он точно тут ходил – вон там, за изгибом Мойки, дом, где он жил, откуда шел к этому вот углу. В детстве Инессе казалось, что Бог знает как давно это было. Не так давно, каких-нибудь сто тридцать лет, две неполные человеческие жизни... Так и ходят по Невскому один век и второй люди, и только сам Невский видит в шумном бурлении веков эту тихую и вечную смену поколений на своих тротуарах...
Прошли длинноволосые, с челками, мальчики в странных приталенных камзолах. В транзисторе, который один из них вертел в руках, играл джаз – что-то хриплое и немелодичное, но в отчетливом ритме, и под него длинноволосые мальчики совершали на ходу несколько дикарские телодвижения. Нет, правда, наверно, что человек произошел от обезьяны... Навстречу Инессе шел мужчина – высокий, без шляпы и прихрамывал. Ее ожгло точно током – так все в этом человеке было знакомо ей: непокрытая до самых морозов шевелюра и как голову держит... Походка – нет, походку Инесса не узнала, и палка тоже была незнакомой, но Инесса же помнила и про новую походку, и про палку... Значит, раньше времени вернулся из командировки – вон и портфель в руке, в таких портфелях у командированных мужчин умещается все необходимое им в пути. Он действительно почти не хромает. Инесса ускорила шаг, она чуть не крикнула, оказавшись лицом к лицу с мужчиной: «Володя!», но не успела крикнуть, зрение сработало на мгновение раньше и зафиксировало чужую, несколько опешившую от замеченного порыва, совершенно несимпатичную физиономию. До краски, прилившей к лицу, смутившись, Инесса обошла незнакомого мужчину. И долго не могла успокоиться – и от неловкости, и от разочарования, и от всколыхнувшегося в ней давно забытого чувства. Как она могла так обознаться?.. Это оттого, что с той минуты, как Лилька рассказала о Володе, Инесса думала о встрече с ним. Проходила мимо его дома на улице Гоголя – казалось: вот сейчас он выйдет из арки ворот... На первого попавшегося человека кинулась, стыд какой. Видел бы Андрей... Когда я уехала из Москвы? Неужели только вчера? Не сто лет назад? Москва была бы от меня сейчас так же далеко, как планета Юпитер, если бы не знать, что можно хоть сию минуту сесть в «Стрелу» и утром оказаться на Комсомольской площади. До Юпитера «Стрела» не довезет. Андрей и Катюша, наверно, спят. Их сегодняшний день недалеко ушел от вчерашнего, а у Инессы прошла целая вечность... Завтра первым делом надо позвонить Токареву. Самым, самым первым делом.
Во сне увидела Лилькину сестру Женю, которая требовала, чтобы освободили комнату на улице Гоголя для ее женившегося сына; во сне все знали, что у Жени трехкомнатная квартира, и все-таки понимали, что Лилька должна уступить, почему-то Женя была права, а не Лилька, в этом дурацком сне, и просто жуткая получалась трагедия. И тут пришел Володя Андреев – оказалось, что никаких протезов у него нет, ходит он на своих ногах, кто-то страшно напутал, обманул Инессу, и он тоже – очень справедливо – сказал, что хочет Лилька или нет, но как же сын Жени обойдется без этой комнаты?.. Инесса проснулась от всего этого ужаса, обрадовалась, что Лильку никто из дому не гонит, а про Володю – было жаль, что это – сон, а не явь, две его собственные ноги.
Наверно, она последняя видела их... В сорок третьем году. Они лежали на простыне – длинные, стройные мужские ноги, поросшие коротким золотистым пушком, Володя спал в одних трусах, одеяло сбилось и открывало его плоский и твердый, как доска, живот. В комнате было хорошо натоплено, но Инесса, которая так и не заснула до утра, встала со своего диванчика, обогнула стол, прикрыла Володю – она уложила его на хозяйкину кровать – байковым застиранным одеялом. Прикрыла, коснувшись жестковатого пушка на ногах, гладкой теплой кожи на животе. Волос, упавших ему на лоб, она не тронула, задержала руку на полпути. И губами не коснулась сомкнутых во сне губ, преодолев желание, устыдясь его и едва не заревев оттого, что все у них так нескладно получается...
Валерия Викторовна Перуанская – писатель-прозаик, член Союза писателей Москвы, родилась 20 декабря 1920 г. Работала редактором в отделе прозы журнала «Дружба народов», сотрудничала с «Новым миром», «Вопросами литературы» и другими «толстыми» журналами. В 1956 г. вышла в свет ее небольшая книжка «Дети вырастают незаметно», состоящая из двенадцати коротких рассказов. Каждый рассказ – это реальный сюжет, выхваченный из жизни эпизод, это добрый совет и напоминание родителям, «сколь важно все замечать», ничего не пропустить и не упустить, как важно суметь вовремя отойти в сторону, проявить понимание, такт, дать возможность дочери или сыну самостоятельно решить свои проблемы.
Валерия Викторовна Перуанская – писатель-прозаик, член Союза писателей Москвы, родилась 20 декабря 1920 г. Работала редактором в отделе прозы журнала «Дружба народов», сотрудничала с «Новым миром», «Вопросами литературы» и другими «толстыми» журналами. В 1956 г. вышла в свет ее небольшая книжка «Дети вырастают незаметно», состоящая из двенадцати коротких рассказов. Каждый рассказ – это реальный сюжет, выхваченный из жизни эпизод, это добрый совет и напоминание родителям, «сколь важно все замечать», ничего не пропустить и не упустить, как важно суметь вовремя отойти в сторону, проявить понимание, такт, дать возможность дочери или сыну самостоятельно решить свои проблемы.
Читатель, вы держите в руках неожиданную, даже, можно сказать, уникальную книгу — "Спецпохороны в полночь". О чем она? Как все другие — о жизни? Не совсем и даже совсем не о том. "Печальных дел мастер" Лев Качер, хоронивший по долгу службы и московских писателей, и артистов, и простых смертных, рассказывает в ней о случаях из своей практики… О том, как же уходят в мир иной и великие мира сего, и все прочие "маленькие", как происходило их "венчание" с похоронным сервисом в годы застоя. А теперь? Многое и впрямь горестно, однако и трагикомично хватает… Так что не книга — а слезы, и смех.
История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.