Прогулки с Вольфом - [103]

В некоторых местах нас задерживали облака, в других местах работа стопорилась по причине отсутствия четких линий. Через несколько дней после наших зигзагообразных линий геодезисты устали и были в замешательстве. Примерно на четвертый день мы с Элизаром подумали, что неплохо справились до трех часов дня. Но когда геодезисты догнали нас, то сказали, что они больше не проводят съемку. Они объяснили так: «Вы, ребята, то идете на восток, то иногда на запад, а иногда и на юг. Мы не будем делать съемку по таким линиям». Мы ответили: «Дайте нам время, и мы скажем вам, по каким линиям следует проводить съемку». Но они решили, что перейдут на более простой участок на вершине Бриллианте, где были пастбища и расчищенные тропы, и где внешняя граница была уже определена.

Я отвечал за компас — инструмент, в который Элизар просто не верил. Около десяти дней съемки мы пытались работать вслепую в облаках. В таких условиях лучший маршрут определить было невозможно. Мы проложили путь к ручью и перебрались через валуны. Поднялись на вершину по другой стороне и обнаружили хорошую свежепрорубленную тропу, которую мы сделали накануне. Мы ее просто прошляпили и, считай, потеряли день. В ту минуту Элизар, стоявший рядом, просто хмыкнул, но позже он сказал-таки Джованни: «Это был последний раз, когда я шел за Вольфом и его компасом».

Через пару дней у меня появился новый коллега, Марио Мендес. До этого он работал с геодезистами. Мы походили вместе и провели небольшую разведку, пока не нашли то, что искали все это время — тропу тапира. Она вела из Бриллианте от хребта вниз и шла к тому месту, где мы начали работать, а потом перестали, до Пеньяс, возле реки Аранхуэс. Наконец, мы смогли закончить просеку, по которой геодезистам можно было пройти.

Мы были очень довольны проделанной работой. Закончив с просекой, направились обратно в приют, чтобы геодезисты узнали, что мы нашли пересечение. Ну, а когда мы добрались до этого самого приюта, никого там не нашли, только записку. Геодезисты упорно потрудились, открытые всем ветрам, промокнув под дождем. Даже на длинных, прямых, хорошо прорубленных просеках им пришлось нелегко. Их бригада остановила свою работу, сделав все, что смогла в такую непогоду. Они уехали домой, с удовольствием покинув тропический туманный лес, надеясь вернуться в более благоприятный сезон.

Итак, примерно через три недели работы в мокром лесу геодезисты ушли. Больше не было бы работы, столь необходимой для тщательного проведения геодезической съемки. В Сан-Хосе геодезистами было принято решение, что размежевание будет завершено путем создания трех точек на топографической карте и проведения прямых линий, которые их соединят. Это и станет границей на официальной карте собственности.

Когда инженеры завершали создание геодезической карты, они смекнули, что упустили участок площадью около 250 гектаров. Нужно было найти какого-то владельца на этот кусок, чтобы завершить окончательную покупку крупного массива леса. Я заявил, что мы с Элизаром хорошо знаем этот кусок леса, ходим по нему не менее десяти лет. Давайте, мол, нас и назовем владельцами. Мы были бы при этом готовы передать его во владение Тропического центра. Тогда юрист Тропического центра выписал на мое имя документ на владение. Это был единственный участок земли, который я когда-либо пожертвовал Центру. Я чувствовал себя очень щедрым, и это было решением большой проблемы, с которой столкнулись геодезисты при завершении работы над картой.

Когда Лига сохранения начала скупать землю во время кампании «Пеньяс-Бланкас» в 1988 году, задача общения с людьми, живущими в этой долине, была возложена на меня. К этому моменту у Тропического центра уже была карта всего, что им принадлежало. Когда Лига покупала землю, то она настаивали, чтобы для каждой собственности были составлены карты. Это делалось во избежание проблем, которые у них были с Центром в предыдущие годы. Но мы снова не раз попадали в такую же ситуацию. Ни один участок не имел четко обозначенной границы со всех четырех сторон. У участков могли быть три четко обозначенных стороны, при этом зачастую в качестве границы был ручей или хребет. А бывало, что граница проходила и за вершиной холма. Поэтому я делал то же самое, что и всегда: пытался найти наилучший маршрут, где только мог, а потом старался уговорить соседей согласовать границу, которая устраивала бы всех. Лига также наняла геодезиста, который должен был делать размежевание после того, как мы купили землю.

Так что, мы увеличивали площадь наших земель, покупая участки дальше на восток долины Пеньяс. Лига провела геодезическую съемку в 1990 году для того, чтобы определить внешнюю границу приобретенной земли, лежащей за пределами заповедника. В нее включались все мелкие участки, которые были куплены ранее. Это было, кстати, началом Детского тропического леса. И этот участок земли позже стал камнем преткновения и дал начало конфликту между Тропическим центром и Лигой по вопросу администрирования. Геодезическая съемка растянулась на четырнадцать дней. Мы снова побывали в районах, где не могло происходить никакого развития из-за ущелий или хребтов. Но мы порой сталкивались с куском земли, на который кто-то претендовал. Тогда возникала необходимость определить, что именно заявитель считал своим участком. Трудно было найти этого человека. Неясно было, где его искать, поскольку он редко бывал на своем участке. Мы продолжали приобретать землю, и Лиге потребовалось больше года на то, чтобы завершить процесс размежевания. Я надеюсь, что в следующий раз, когда кто-то сможет собрать миллионы долларов на покупку земли, сделка будет проведена более профессионально.