Прогулки по Раю печали - [6]

— Ты бы тоже съездила.

— Когда мне? У меня тут хозяйство, муж…

Квартира. Гражданский. Все ненастоящее, как — отговорки.

— Съездила бы дня на три…

— Аристаша, что же ты такое говоришь? Что там успеешь за три дня?

Мать отвлекается на трубку, слушает, кивает, тянет со словами:

— Бабушка что-то хочет сказать тебе.

Стах забирает телефон и повторяет:

— Ба…

— Сташа, милый, мы по тебе очень соскучились, ждем тебя в гости. Мы с тобой почти не говорили, для тебя будет сюрприз… Я пока… в целом не говорила, чтобы не случилось… недоразумений… Мы на месте обсудим, хорошо? Нам кажется, тебе понравится.

— Да, у меня так же… — он вздыхает. Соображает, как начать, но слова даются сложно — когда под дулом пистолета, и он начинает с того, кто держит на мушке: — Мама сидит рядом. Она, наверное, тоже скучает по вам… Слушает. Не хочет ставить чайник без меня… Пока не закончу.

Бабушка затихает на секунду. А потом спрашивает о чем-то, что ей кажется безопасной темой для разговора:

— А у тебя, значит, наконец-то появился друг?

Стах переворачивается на живот и ковыряет самолет на постельном белье.

— Он хороший. Просто независимый. Маме не понравился.

— «Независимый…» — не соглашается мать. — Где независимость, а где — хамство…

— Да, твоей маме сложно очень понравиться, она так тебя опекает…

— В общем, это важно… И еще я к вам не один. Тоже с сюрпризом… и новостями…

Мать не понимает:

— С какими?

Стах прикладывает палец к губам, мол, давай сохраним секрет, я потом расскажу. Он обещает сам себе, что подумает об этом позже, потому что допрос мать после разговора все равно устроит, как ни крутись…

Стах пытается уместить все важное побыстрее, чтобы не проскользнуло ничего лишнего:

— И я очень надеюсь, что вам с дедушкой… придется по душе. В итоге. А год действительно был тяжелый… Я расскажу. Когда приеду. Объясню. Ты дедушке передай, ладно? Все, что я сказал. Ты хорошо запомнила? Он, наверное, догадается, что за сюрприз. Он пусть не обижается, что мы не говорили. Мы потом поговорим. Когда приеду… А я с мамой пойду пить чай… Она сделала пирожные…

Бабушка вздыхает — и не спрашивает, когда Стах наконец-то признается матери, что сладкого не любит.

— Я передам, Сташа…

Стах кивает. Бабушка не подведет.

— Дедушка тебе передает «Привет»…

— Да. Я ему тоже. Скажи еще, что все взаимосвязано. Он поймет. Будет смеяться. Когда увидимся. До встречи…

— До встречи, да… Сташа? — голос у бабушки встревоженный — из-за его сомнительных схем. — Седьмой вагон?

— Да.

Стах отключается и поднимает взгляд на мать. Он проверяет, поняла она или нет. Сумбурный вышел разговор…

— Ты им какой-то сюрприз приготовил? Ты не говорил…

— Так я теперь без самолетов. У меня… — Стах вздыхает, напоминая себе акробата без страховки под куполом цирка. — Это что-то вроде нового увлечения…

Отлично Стах Тима замаскировал, правда же?

— Дедушка поймет, о чем я. Когда приеду.

— Я все-таки не понимаю, Сташа… Ты чем-то начал заниматься?

Стах смотрит на свой стол в поисках подсказок, а там стоят дома — и маленькие птицы. И он вдруг размыкает губы, ловит озарение:

— Слушай, ма, архитектор — престижно?

— Что?..

— Архитектор. Если дома проектировать… Я в последнее время…

— Ты на архитектора хочешь?.. Давно?..

Секунды три. Не больше.

Мать оборачивается на его хлипкие дома и сомневается. И трет шею рукой.

— Это когда началось?.. На каникулах? Ты заболел еще… Все делал эти страшные здания… старые… Как твои самолеты: тоже все в трещинах были…

— Так они разбитые были… Я собирал. Восстанавливал.

— Я знаю, просто… А ты вот хочешь реставрировать или что? Реставраторы, наверное, немного получают…

— Нет, я проектировать хочу. Физика. Сопромат…

— Это Соколов тебя надоумил?..

Адреналин Стаха надоумил. Тимовы птицы и скворечники. Сотня склеенных домов — в тоске по нему.

И еще — дедушкин кабинет, увешанный часами с кукушками. Может, Стах с дедушкой Тиму сделают какой-нибудь «скворечник» с ненастоящей птицей. Стах улыбается этой мысли.

— Сташа… ну я даже не знаю… Ты бы с отцом поговорил…

Стах чуть не роняет улыбки. Но вовремя удерживает щит.

— Ну что, чаю?

Стах кивает, слезает с кровати и плетется в кухню, как на приговор.

К отцу.

У которого мать спрашивает:

— Лева, а ты знаешь, что Стах собрался на архитектора?

Ну чего ждать-то, правильно? Сразу сиганем с обрыва.

Стах торопится сказать, что:

— Я рассматриваю возможности.

— Ты хотел, чтобы военная кафедра и связано с вооруженными силами.

Отец хотел. Военную кафедру. Стах — проектировать. Мозг Стаха выдал расплывчатую «технику». Получились вооруженные силы. ЧП — чудеса перетолковки.

Отец буравит Стаха взглядом.

— Кто такие эти архитекторы? Будешь дворцы чиновникам отстраивать на деньги налогоплательщиков?

Боже упаси.

Все куда страшнее.

Просто живет неподалеку Тим. Любит птиц — и чтобы у птиц были домики. Все бы хорошо, но Стах — он ведь предатель и преступник — он любит Тима… Отстраивать дворцы Тиму хуже, чем чиновникам.

Пока отец не знает, Стах упрямо повторяет:

— Я рассматриваю возможности.

— Либо военная кафедра, либо армия. Возможности он рассматривает.

Стах проглатывает. Сначала это, потом — кусок противного пирожного. И улыбается матери. Потому что это — гребаный последний вечер. Он себе обещает.