Прогулки по Раю печали - [24]
— Ладно, — Стах смиряет желание Тиму показать квартиру и город, и вообще… — Я постелю, хорошо? Можешь пока в душ сходить.
Тим находит трагедию:
— А ты настроишь?..
— Чего? Душ?
— Угу.
Стах усмехается: чего там сложного? Краны покрутил — и все. Но соглашается, переживая маленькую ситуационную смерть.
— Ну что? Слезай…
Тим слезает и опять становится потерянный.
— А где моя сумка?
— У шкафа. Я освобожу место, у тебя будет своя полка. Ты потом положишь вещи, ладно?
Стах это придумал, еще когда учился. Что у вещей Тима будет собственное место в его комнате.
— Только я попозже положу… Вечером, наверное, ничего?..
Стах вдруг осознает, что будет вечер. И утро, и день, и ночь. И Тим никуда не денется, и до рассвета не перестанет светить лампа.
Лампа.
— Надо сделать тебе ночник.
— Так лето… — говорит Тим. А потом он, видимо, вспоминает, что уже не на севере: — А… Серые белые ночи Питера…
Стах провожает Тима в ванную. Тим почему-то сразу начинает раздеваться, пока он настраивает воду. Вообще-то, он всего лишь снял толстовку. Но Стаху от этого не холодно, но горячо: он уже покраснел.
Он заканчивает с водой и оборачивается на Тима. Тот застрял с часами и бинтом. Стах подходит к нему и протягивает руку. Тим, помедлив, доверяет ему запястье.
А потом Тим, наверное, замечает, что Стах покраснел. Иначе почему он вдруг развеселился?..
— Арис?.. — подозрительно ласковый голос. Тим шепчет: — Не хочешь со мной?
Стах перестает развязывать узел и поднимает на Тима взгляд.
Тим… в душе. Он же будет там обнаженный. В пене. Близко. Касаться скользкой кожей. Блестеть синими глазами…
Стах не может пошевелиться. И картинка такая яркая, словно уже исполнилась. И жарко. И душно. И стыдно. И Тим ужас чего просит.
Тим изгибает брови. Лицо у него умиленное. Он подсказывает шепотом:
— Можешь сказать «нет»…
Тиму?..
— Или что-нибудь придумать. «Котофей Алексеич, а кто же застелет тебе кровать?»
У Тима получилось выкрутиться изящней, чем у Стаха. У Стаха отключился мозг. И от этого еще страшнее. Потому что, блин, не включается обратно.
— Я дразнюсь, — шепчет Тим и заглядывает в глаза доверительно-доверительно. Просит с грустным взглядом, за которым так и читается дурацкая шкодливая смешинка: — Не обижайся.
Тим…
За какие грехи?
Стах развязывает бинт и обнажает лиловое Тимово запястье. Прочищает горло. Говорит:
— Надо будет потом обработать…
— Арис… — Тим серьезнеет и поджимает нижнюю губу, облизав ее самым кончиком языка.
Это не было сделано специально. Просто… Сложно. Сука.
Стах тоже облизывает губы — и тоже не специально, а как по инерции, и только потом соображает. Потому что, блин, Тим уставляется… Потому что — блин.
Стах потерянно оборачивается. Не знает, как выйти. Выбежать. Сбежать. От Тима. От мыслей. От себя. Ищет, за что бы зацепиться. Вдруг вспоминает:
— Я забыл полотенце.
Он забыл полотенце!
Ну слава богу!
Он почти выдыхает.
Тим касается его руки.
— Арис…
Сердце опять сбивается с ритма — устало от сбоев, от спешки, от стресса. От Тима.
Стах произносит:
— Полотенце.
Тим кивает, отпускает. А потом гипнотизирует собой… Он поднимает на Стаха виноватый взгляд. Он чуть заметным кивком спрашивает. Он опускает взгляд на губы.
Стах эвакуируется из ванной. Правда, пока пятится, не успевает затормозить вовремя: ударяется затылком о дверь. Хватается за ручку и вылетает на свежий воздух. Менее влажный, менее горячий, менее спрессованный.
Он уносится в комнату. Он ходит по ней кругами. Он падает на корточки и сидит без движения, без мысли.
В голове все поломалось.
И только бесконечной бегущей строкой:
Тим Тим ТимТимТимТимТимТимТим.
Как пульс. Свихнувшийся. На кардиограмме.
Стах отмирает не сразу. Как отмирает, проходит где-то тысяча — миллисекунд. Без Тима. И лицо остывает. Немного. А сердце все продолжает. Потому что помнит, что к чему.
В комнате у Стаха полотенец нет. Есть в спальне. Он заходит. Роется в комоде. Выворачивает наизнанку комодное нутро.
Бабушка замирает на пороге.
— Сташа…
Он вздрагивает дважды. Цокает, что так получилось.
— Напугала? Я вроде подошла-то не тихо…
Все тихо. Весь мир молчит. Стах ничего не слышит. Кроме воды в ванной. И шума в собственной голове.
Он сжимает пальцами переносицу. И сидит. Не двигается.
Она беспокоится:
— Ты в порядке?
— Да. Нет. Я ищу полотенце.
— Так ведь не в этом ящике…
Стах смотрит на развороченное постельное белье. И говорит:
— Логично.
Он пытается вернуть все, как было. Ничего не помещается.
Тим, наверное, уже разделся… Хуже этой мысли только понимание, что никакая больше думаться не хочет.
— Сташа, вы не будете завтракать?
— Нет. Вернее, Тим — нет. А я приду.
— Да, нам бы поговорить…
— О Тиме… — он знает. Он осознает: — Да.
Он задвигает ящик. И уставляется на деревянную поверхность незряче.
— Я хотел предупредить. Но ничего не получалось. Из-за матери. Она не ладит с Тимом. Я мог бы, наверное, позвонить не из дома. Найти способ…
Стах открывает ящик заново — с постельным бельем. Оно ведь тоже нужно. Стах ищет темно-синее. Ему кажется, оно подойдет.
— Сташа, полотенца в последнем…
— Да.
Полотенце он с горем пополам находит тоже. Задвигает ящики. Собирает все с собой, прижимает к себе руками. Идет — автоматически. Но на пороге вспоминает, что, вообще-то, объяснялся перед бабушкой. Оборачивается.
Десять лет государственной службы, ссылка, арест, разлука с несовершеннолетней дочерью и срок по обвинению в несуществующем хищении бюджетных средств. Такой сценарий мог бы быть основой детективного фильма. Но эта книга основана на реальных событиях, за которыми тысячи дней веры, любви, надежды и испытаний. Автор — Анар Мешимбаева — руководитель Агентства по Статистике Республики Казахстан в 2007–2009 годах.
«Завирусились» – это сборник коротких фантастических и юмористических рассказов, связанных только общей темой вируса и карантина. Заходите, будет интересно!
Эта книга для людей которым хочется лучше понять происходящее в нашем мире в последние годы. Для людей которые не хотят попасть в жернова 3-ей мировой войны из-за ошибок и амбиций политиков. Не хотят для своей страны судьбы Гитлеровской Германии или современной Украины. Она отражает взгляд автора на мировые события и не претендуют на абсолютную истину. Это попытка познакомить читателя с альтернативной мировой масс медиа точкой зрения. Довольно много фактов и объяснений автор взял из открытых источников.
Данная повесть является составной частью первого тома романа «Туристы», но ее вполне можно рассматривать как законченное произведение. Вы можете познакомиться с версией того, как погибла предыдушая цивилизация Земли, как зарождалась новая.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.