Прогулки по Раю печали - [117]
Стах спускает с этой мыслью — о дурацком обнаженном члене Тима — неровными горячими толчками. Следит за рукой, которая расслабляется и замедляется.
Тим соврал ему. Жить не хочется.
Хочется умереть. Не стать. Раствориться.
Стах выдыхает. Садится к Тиму спиной с осознанием, что все затекло — и становится холодно. Прижимается к ледяному бортику спиной. Тим обнимает, целует Стаха в макушку.
Стах закрывает глаза, усмиряя гул в ушах. И вспоминает — про внешний мир. Он не издал ни звука. Но ему все равно кажется, что все слышали.
— Легче?
Стах Тиму говорит:
— Пошел ты.
Тим остается в ванной. Стах не спрашивает ни о чем. Стаха это не волнует. Он не хочет, чтобы волновало. Тим не просит об ответной услуге — хорошо. Если попросит — Стах без сил. В лучшем случае он скажет спокойное: «Нет». Но, скорее всего, его хватит посмотреть на Тима. И даже не многозначительно. Просто молча.
В общем, он отваливает. Забирается в постель. Понимает, что вот теперь он готов на ужин. Но уже слишком лень. Вспоминает, что забыл почистить зубы. Но это тоже уже слишком лень. Других мыслей он не пускает в себя. Лежит.
Когда Тим возвращается, Стаха перед сном хватает на целую шутку, которую он заранее выдумал, избавляясь от чувства вины и долга:
— Не устала рука?
Тим падает без сил, обнимает сам и говорит:
— Садист.
Стаху снится, что он плутает. Они планировали с Тимом, долго шли, должны были… Приходят — Питер — под бомбежкой. И стоит — не зеленый, а серый. И глазеют окна — провалами выбитых стекол, выколотых глаз.
Стах точно помнит, что шел с Тимом. А теперь носится, кашляет от дыма, пригибается от взрывов, прячется за обломками.
Он. Тима. Не может. Найти.
Наблюдает, как падает самолет. И смотрит, замерев на месте. Увязая в плену — ужаса.
Боинг носом вонзается в землю. Стах закрывает глаза. Взрыв доходит позже, волной ветра и пыли. Ерошит волосы. Вокруг — пустота и руины.
И Питер перестал существовать как место.
Тим переплетает пальцы, режется косточками, а затем обнимает. Стах утыкается носом ему в плечо — чтобы вдохнуть север, но вдыхает пыль и гарь.
Они в разрушенном доме на лестнице. Этот дом — бабушки с дедушкой.
Стах вдруг просыпается — и почему-то в слезах. С чувством глубокой болючей скорби. С чувством, что под ногами разверзлась земля. С чувством падения.
Это случается с ним в два часа ночи. Такой сон снится ему всего раз. Потом Тим возвращает его обратно — в руины. И все сны прекращаются.
Любимые картины мальчишек
Картины Тима. Тоска по утраченному и надежда на покой
Самый любимый художник Тима, конечно, Арчибальд Торбёрн — и, разумеется, прославился он своими птицами: акварелями и литографиями. Он прекрасно знал орнитологию и регулярно посещал родную Шотландию, чтобы рисовать птиц с натуры.
Есть особый шарм в его картинах. Они обладают всем, что так нравится Тиму в картинах вообще: постельные тона, умиротворяющая природа и, конечно, пернатые.
Занятный факт: Торберн был вице-президентом Королевского Общества по Защите Птиц (Royal Society for the Protection of Birds).
Действительно, «Странник над морем тумана» Фридриха Каспара — одна из самых известных и знаковых картин романтизма.
Можно сказать, что странник — это лирический герой, герой байронический. Его внутренний мир отражается во внешнем мире картины. И, конечно, эта туманность, неясность, опасность, одиночество и вместе с тем эта воздушность, прозрачность, чистота — каким-то чудом умещаются в Тиме, оставляя в недосягаемости и за пределом видимости практически все, что мы хотели бы разглядеть вместе со Стахом. Наверное, эта картина в целом — лучше всего рассказывает о Тиме как о личности.
«Странник над морем тумана» Каспара
«Миранда» Джона Уотерхауса, надо полагать, прежде всего образ матери и лишь во вторую очередь — собственная тоска Тима, тоска и ожидание встречи.
Здесь самое тревожное небо из всех картин, которые есть в списке его предпочтений. У Тима с картинами отношения странные в целом: они зачастую его угнетают, а иногда и вовсе пугают (как полотна Айвазовского, например). И все-таки образ девушки — нежный и светлый, образ успокаивающий — и уравновешивающий небо на заднем плане. Он выступает символом надежды и символом любви.
«Миранда» Уотерхауса
«Песня ангелов» Уильяма-Адольфа Бугро здесь по той же причине, из-за той же тоски, что и «Миранда».
«Песня ангелов» Бугро
«Христос в пустыне» Ивана Крамского — описывает «Искушение Христа» из Нового Завета: после своего крещения Иисус отправился в бесплодную пустыню, где сорок дней, искушаемый дьяволом, соблюдал нравственный и физический пост.
Эта картина — изображение внутренней борьбы, преодоления и одиночества, которое преследовало Христа на протяжении всего его пути.
Еще в первой повести Стах сказал: «Я думаю: жертва обесценивает личность». Тим ответил: «А я думаю, что возвышает». И если Стах относится к христианству отрицательно в принципе, для Тима, пускай он агностик, фигура Христа — да хотя бы в литературе — действительно является ключевой. Она также является ключевой и для нас, если мы хотим понимать его философию.
«Христос в пустыне» Крамского
Картины Стаха. Отказ от традиций и поиск себя
