Прогулки пастора - [9]

— Согласен, — рявкнул Рамминс. — Он ваш.

— О Господи. — Мистер Боггис сжал руки. — Опять я не устоял. Я не должен был всё это начинать.

— Нет, пастор, на попятный у вас не получится. Сделка есть сделка.

— Да, я знаю, знаю.

— Как вы его заберёте?

— Сейчас, дайте подумать. Может быть, если я заеду на моей машине во двор, вы согласитесь помочь мне погрузить его, господа?

— В машину? Да он в жизни в машину не влезет! Тут нужен грузовик!

— Не думаю. Во всяком случае, попробуем. Моя машина осталась на дороге. Сию минуту я приведу её. Уверен, мы справимся.

Мистер Боггис вышел во двор, потом в ворота и направился по длинной широкой тропе, которая вела через поле к главной дороге.

Его разбирал неудержимый смех, внутри было ощущение, будто в животе у него возникают сотни крохотных пузырьков и, поднимаясь вверх, весело лопаются в голове, точно шипучка. Все лютики в поле внезапно обратились в золотые соверены и поблёскивали на солнце. Луг был весь усыпан ими, мистер Боггис даже свернул на траву, чтобы идти среди них, ступать по ним и слышать металлический звон, когда он поддаёт их носком башмака. Он с трудом удерживался, чтобы не бежать бегом. Но ведь священникам бегать не полагается, они ходят медленно. Иди медленно, Боггис. Спокойнее, Боггис. Спешить незачем. Комод твой! Твой — за двадцать фунтов, а стоит он пятнадцать-двадцать тысяч! Комод Боггиса! Через десять минут его погрузят в твою машину, он с лёгкостью поместится там, и ты поедешь назад, в Лондон, и будешь распевать всю дорогу! Мистер Боггис везёт комод Богтиса в машине Боггиса домой. Историческое событие. Чего бы не дал газетчик за возможность сделать такой снимок! А не надо ли устроить это? Да, пожалуй, надо. Подождём, увидим. О, дивный день! О, чудный солнечный летний день! О, хвала Всевышнему!

Тем временем на ферме Рамминс говорил:

— Видали, старый шельмец выложил двадцать фунтов за старый хлам.

— А вы ловко всё провернули, мистер Рам, — похвалил его Клод. Думаете, он заплатит

— А мы не погрузим комод, пока он не отдаст деньги.

— А что как комод не влезет в машину? — усомнился Клод. — Знаете, что я думаю, мистер Рамминс? Хотите знать моё мнение? Я думаю, этот урод не влезет в его машину, он чересчур большой. И что тогда? Тогда он пошлёт комод к чёрту и уедет без него, и больше вы его не увидите. И денег тоже. Не так уж он его хочет, по-моему.

Рамминс молчал, обдумывая эту новую, тревожную перспективу.

— Ну как такая махина может поместиться? — безжалостно продолжал Клод. — У священников больших машин не бывает. Вы когда-нибудь видали священника с большой машиной, мистер Рамминс?

— Вроде нет.

— То-то и оно! А теперь послушайте. У меня есть одна идея. Он ведь нам сказал, что ему нужны только ноги. Сказал ведь? Значит, надо быстренько отпилить их прямо сейчас, пока он не вернулся. Тогда они наверняка влезут в машину. А мы зато избавим его от хлопот, и ему не придётся отрубать ноги самому, когда он доедет домой. Ну как? Что скажете, мистер Рамминс? Плоская тупая физиономия Клода тускло светилась от самодовольной гордости.

— А что ж, неплохая идея, — с одобрением отозвался Рамминс, глядя на комод. — Прямо чертовски хорошая идея. Тогда давайте, надо поторопиться. Вы с Бертом выносите его на двор, а я иду за пилой. Сперва вытащите ящики.

Через пару минут Клод и Берт вынесли комод наружу и положили кверху ножками на дворе среди куриного помёта, коровьих лепёшек и грязи. Вдали, в поле, виднелась чёрная фигурка, шагающая по тропе в сторону дороги. Они постояли, наблюдая некоторое время. В том, как вела себя фигурка, было что-то очень комичное. Она то и дело пускалась бежать мелкими шажками, вдруг сделала что-то вроде тройного прыжка, а один раз до них как будто даже донеслось с луга слабое журчание весёлой песенки.

— По-моему, он псих, — сказал Клод, и Берт злобно ухмыльнулся, вращая своим белёсым глазом.

Рамминс, коренастый, похожий на лягушку, пришёл вразвалку из сарая и принёс длинную пилу. Клод взял у него пилу и приступил к работе.

— Пили повыше, — посоветовал Рамминс. — Не забудь, он их к столу собирается приделать.

Древесина была твёрдой и очень сухой, и из-под пилы сыпалась мелкая красная пыль и оседала на землю. Ножки отваливались одна за другой. Когда все были отпилены, Берт наклонился и уложил их аккуратно в ряд.

Клод немного отступил назад, чтобы полюбоваться на результат своей работы. Последовала довольно долгая пауза.

— Хочу вам задать один вопрос, мистер Рамминс, — наконец медленно проговорил Клод. — Даже и теперь — смогли бы вы запихать эту громадину в машину?

— Нет, разве только в фургон.

— Правильно! — вскричал Клод. — А у священников, известно, фургонов не бывает. Так, какой-нибудь мелкий «моррис» или там «остин».

— Ноги — вот что ему нужно, — согласился Рамминс. — А если остальное не войдёт, он может и оставить. Жаловаться ему не на что — ноги он получит.

— Нет, всё ж таки подумайте сами, мистер Рамминс, — терпеливо разъяснял Клод. — Вы отлично знаете, коли он не запихнёт в машину весь комод до единого кусочка, так ведь он начнёт цену сбавлять. Священники не хуже других большие хитрецы, когда дело до денег доходит, будьте уверены. Особенно этот тип, ну так давайте отдадим ему его дрова и покончим с этим. Где у вас топор?