Прогрессор - [12]

— Прекратить, не убивать! — даже сквозь шум мои воины услышали приказ: ловко укорачиваясь от противника, подсечками укладывали аборигенов на песок.

— Скажи своим, чтобы успокоились, или я перебью всех до одного, — старик по интонации понял, о чем речь и гортанно крикнул:

— Ма лат, са тох! — После его слов аборигены мгновенно успокоились, тем более что говоривший оказался жив и здоров, и, судя по всему, ему ничего, не угрожало.

— Бер, ко мне! — командир спецназа мгновенно очутился рядом:

— Передай воинам, что, если кто обидит местных, спущу шкуру. Произошло недоразумение, все нормально. Нам ничего не угрожает. Сейчас мы со стариком вернемся в хижину…

— И докончим обед, — на чистом русском языке проговорил Гапп, приосанившись. Вначале я подумал, что ослышался, даже покрутил головой, чтобы убедиться, что никто из наших меня не разыгрывает. Первым в себя пришел Бер:

— Макс Са, он знает наш язык! — изумленный Бер вытаращился на старика, словно увидел живого дракона.

— С каких пор русский стал языком шоколадок? — Старик смотрел на меня сияющими глазами. Я сглотнул, у меня точно глюки, сейчас приедет «скорая», и меня отвезут в дурку. И окажется, что все приключения, произошедшие со мной, просто плод больной фантазии.

— Ты русский? — словно во сне спросил я старика, чьи очертания стали расплываться.

— Я советский гражданин, но этнически я русский, — словно сквозь толщу воды донеслись слова. Усилием воли встряхнул головой: ничего не изменилось. Бер с вытаращенными глазами, несколько воинов, что находились ближе к нам, также в состоянии шока, и старик, протянувший мне руку:

— Позвольте представиться, Александров Владимир Валентинович, физик-ядерщик.

— Макс, Максим Серов, капитан военно-космических сил Российской Федерации, — автоматически пожал руку, все еще не веря происходящему.

— Максим, как вас по отчеству?

— Сергеевич, — отвечаю на автомате, не понимая, как среди дикарей оказался старик, прекрасно говорящий на русском.

— Максим Сергеевич, пойдемте в дом, нам предстоит долгий разговор, — старик повернулся и вошел в юрту-хижину, за ним прошмыгнула женщина и девушка.

— Бер, я не сплю? Он точно говорит на языке Русов?

— Да, Макс Са! Может, это злой Дух и хочет навредить тебе, я пойду с тобой, — рука приемного сына ложится на рукоять катаны.

— Не думаю, что он злой Дух, сейчас все узнаем, — как сомнамбула захожу внутрь, где обе женщины теперь смотрят на меня как на божество, кланяясь чуть ли не до земли.

— Садитесь, Максим Сергеевич, отведайте, чего Бог послал. Раньше атеистом был, а к старости и про Бога вспомнил. — Старик говорил без умолку, не давая вставить мне и слова. Наконец, словно устыдившись, замолчал, произнеся напоследок:

— Больше тридцати лет не говорил на русском, пытался дикарей учить, да кроме Сед никто толком язык и не выучил. А я их язык освоил за месяц, оно и понятно, язык легкий, словарный запас ограничен тем, что ежедневно встречается им в жизни. А философия и иные высшие материи им просто не нужны. Я вижу у вас есть вопросы, Максим Сергеевич, задавайте, я готов отвечать.

— Как вы сюда попали, Владимир Валентинович, — с трудом вспомнил имя отчество своего визави. Бер и Санчо готовые в любой момент накинуться на старика внимательно слушали, стоя по бокам от меня.

— Максим Сергеевич, скажите своим людям, что вам ничего не угрожает, пусть сядут и поедят рыбный суп, для ухи, к сожалению, здесь не нашлось ингредиентов.

— Бер, Санчо, садитесь, не мозольте глаза.

Оба телохранителя опустились и принялись хлебать рыбный суп не спуская глаз с моего собеседника.

— Прежде чем рассказать, как я очутился здесь, пару минут предыстории, — Владимир Валентинович заерзал, поудобнее устраиваясь, и начал:

— Я родился в 1938 году…

Минут десять я слушал сильно сжатую биографию сидящего напротив человека, практически пропуская мимо ушей ненужную информацию. Мое внимание привлекла одна фраза, и я стал слушать внимательнее. Александров, уйдя в воспоминания, даже немного прикрыл глаза, рассказывая о своих приключениях.

— На следующий день после окончания конференции в Кордове по безъядерному миру я вернулся в Мадрид. Второго апреля вылетал мой самолет на Москву, до отлета оставались почти сутки. Около пяти вечера я вышел, чтобы прогуляться по улицам Мадрида, выпить кофе на террасе кафе рядом с отелем. Стояла теплая погода, скорее характерная для мая. Какой кофе там готовили… в Москве такой просто нереально найти, — отвлекся Владимир Валентинович.

— Что произошло дальше? — Мне не терпелось узнать, как человек, находясь далеко от Бермудского треугольника, попал в этот мир и в это же время практически одновременно со мной и американцами.

— Мне принесли кофе, я помню, что официантка была блондинка, обычно испанки брюнетки. И еще она улыбалась, словно была рада меня видеть. — Старик снова пустился в воспоминания, упоминая сногсшибательную фигуру блондинки. Пришлось его одернуть:

— Владимир Валентинович, фигура блондинки не дает ответа, как вы здесь оказались.

— Это все!

— Что все? — переспросил я, не понимая, что он хочет сказать.

— Это все, что я помню, талия и покачивающиеся бедра официантки. Проснулся уже в этом мире на сырой земле, рядом с гниющим трупом мамонта. Лежал я на песке, у самой линии воды, как я туда попал, ума не приложу.