Профиль невидимки - [14]

И вот двери института, двери лаборатории, в которой он работал, оказались на этот раз для завода закрытыми. Институт загружен, новый прибор не по его профилю, - и полный отказ.

Два министерства так и не смогли между собой договориться. Кто-нибудь нарочно препятствовал? Или сыграли тут дурные расчеты? Нет, просто задуманный прибор никак не укладывался в рамки министерских разграничений.

- Ох, уж эти рамки! - вздыхал Георгий Иванович.

- Рамки, перегородки, стенки, барьеры… - изощрялся, словно подшучивая, Клейменов, хотя ему было вовсе не весело.

Вероятно, многие люди промышленности задумывались, говорили тогда о том же. Как быть с разделением хозяйственной жизни по отраслям и ведомствам? Как стереть между ними жесткие перегородки? Постепенно рождалась, бродила мысль, что нужно как-то это изменить, перестроить. Но как, в каких формах? Еще не прозвучало знакомое теперь всем слово «совнархоз», обнявшее жизнь промышленности во всей полноте и как трактором перепахавшее министерскую чересполосицу. Ведь шли еще дни пятьдесят третьего года. Большие перемены только назревали. А пока что героям нашего рассказа приходилось стучаться в эти самые перегородки. И дело остановилось.

Не однажды менялся пейзаж за это время за окнами конструкторского отдела. Голые осенние деревья покрывались снежным инеем, потом лопались почки, прошло и весеннее цветение, и теперь садовая дорожка между цехами, по которой, помните, расхаживал когда-то Георгий Иванович, лежала пустынной под зноем летнего солнца.

…Но действительно ли остановилось? Они задумали прибор, решили создать его, понимая, как он был бы нужен. Они и сейчас продолжали думать о нем. Не могли не думать.

То Бояров заедет к вечеру на завод - так, прикинуть кое-что вместе с конструкторами на всякий случай. То Клейменов отправится после работы на шумную привокзальную улицу, чтобы посидеть с Александром Ивановичем в его комнате, за обеденным столом, за которым хозяин почему-то любил работать даже больше, чем за столом письменным.

Главный конструктор Георгий Иванович созывал время от времени всех вместе, и они сообща пытались выяснить, что же придется им предъявлять друг к другу, если работа над прибором все же начнется. Чего они, механики, потребуют от электрической части? И чего он, электрик Бояров, потребует от их механической части? Взаимные претензии, заменяющие восторги содружества. Если, конечно, все это начнется…

Съездил Бояров посмотреть и на английский прибор под стеклянным колпаком.

- Хорошая работа, - заметил он, разглядывая сквозь скупую щелочку электрическое нутро.

Потом подумал и добавил:

- Примерно сороковых годов.

Подумал еще и еще добавил:

- Попробуем сделать не хуже. Хотя увеличение в сто тысяч раз - это несколько другое.

Общий принцип электронного устройства был понятен ему с одного взгляда. В наше время его не надо изобретать. Все дело в том, как этот принцип реализован, в какой рабочей схеме воплощен, со всеми дополнительными, вспомогательными устройствами, какие тут требуются. Вот где будут настоящие трудности и загадки, особенно когда пытаешься совершить такой шаг к небывалой еще чувствительности. Увеличение в сто тысяч раз потребует тут много нового и неизвестного, хотя электроника и совершенствует с каждым годом свои методы. Бояров это отчетливо представлял себе. Нет, не открытие общего принципа, а безукоризненно проведенная опытная работа должна все решить. Точность исполнения - прежде всего.

Да, но когда же, когда наконец начнется эта работа,

реальное воплощение? Что же они все-таки успели сделать сами за это время? Все только присматриваются да примериваются. И даже не сумели еще убедить кого следует, что задуманная ими вещь нужна, очень нужна и чтобы им позволили над ней работать. Вот именно: позволили работать.

Георгий Иванович отправился к главному инженеру завода. Пожаловаться, спросить совета… И так, может быть, потихоньку склонить на одно решение.

Главный инженер Иван Алексеевич слушал, по обыкновению не поднимая глаз от бумаг на письменном столе. Неожиданно этот резкий, несговорчивый человек со всем согласился.

- Это у вас похоже на мысль, терять жалко, - сказал он с суховатой отчетливостью.

Он-то понимал значение задуманного прибора и решил сейчас пойти навстречу событиям. Да, рискнем. Пусть завод начнет пока то, что он может делать сам: механическую часть прибора, орган осязания, конструктивную основу. А там посмотрим, там можно будет вложить в готовое и электронную сердцевину… когда услышат наконец просьбу завода. Не может же быть, чтобы такое дело и не получило все-таки ход. А пока что начнем заваривать…

ТОЧКА ОСЯЗАНИЯ

В одном из цехов завода я встретил девушку-контролера, про которую говорили, что она обладает «шестым чувством». То была знаменитая на заводе Рая. Она проводила пальцем, вернее кончиком розового холеного ноготка, по отделанной поверхности и, прикрыв глаза, изрекала, как оракул: «Фрезеровка седьмой класс… шлифовка девятый класс».

Проверка на приборах большей частью сходилась с ее предсказаниями. Несколько лет, проведенных на таком контроле, - и указательный палец Раи приобрел ту особую чувствительность, которой обычное человеческое осязание не обладает. Микроскопические волны гребешков, как некие невидимые струны, о чем-то говорили и пели ей, когда она перебирала их своим пальчиком.