Профиль невидимки - [13]

Если бы только его желание! Если бы так было всегда, как красиво пишется: «Содружество двух отраслей...» Но посудите сами.

Телефонный звонок главного конструктора завода в институт, где работает Александр Иванович Бояров:

- Нам очень нужно поставить эту работу с вашей помощью.

- У нас? У нас своя программа, мы перегружены. И почему непременно у нас?

Первые мотивы на тему о содружестве. Знакомые мотивы.

Второй телефонный звонок, туда же, звонок главного инженера завода, И тот же ответ:

Не можем. Не по нашему профилю.

Поездка главного конструктора в институт с официальной просьбой от завода, в письменном виде. И официальный ответ: «Нет возможности».

Официальное обращение завода в свой главк. Главный инженер и главный конструктор сочиняют письмо, объясняют в нем, аргументируют, просят. Важность прибора, необходимость объединения усилий, опыт сотрудника Боярова…

Обращение главка в институт. Безрезультатно.

Обращение главка в другой главк, в ведении которого находится институт. Безрезультатно.

Еще одна бумага от завода, еще более мотивированная и отшлифованная в формулировках. Бумага в министерство.

Обращение одного министерства в другое министерство. Безрезультатно.

Наконец заместитель министра одного министерства, которому подчинен завод, вступает в переговоры с заместителем министра другого министерства, которому подчинен институт. Две отрасли сближаются на возможно короткую дистанцию.

Все равно, согласия не получилось.

Кто же виноват, что у института свое направление, у завода - совсем другое? Электрификация страны - вот ради чего возникли на заре советского строительства железобетонные корпуса лабораторий и мастерских в одном из отдаленных московских районов. Оборудование для электростанций и линий передач, разрывные выключатели, мощные конденсаторы и разрядники, преобразовательные установки. Напряжения в сотни тысяч вольт. Мощности в миллионы ватт… Вся эта «тяжелая электротехника» в глухом гудении, в молниях разрядов властвовала здесь над умами в лабораториях института. И что здесь в сравнении со всем этим какой-то прибор для целей микроскопической механики, где мелькают ничтожнейшие токи в тысячные и даже миллионные доли. Блоха! А возни с ней не оберешься.

То, чем занимается сотрудник Бояров, проявляя свой личный интерес, входит в круг вещей, получивших в последнее время особое название - «промышленная электроника». Новая область, в которой тонкие электронные процессы направляются на весьма практические производственные цели. Контроль, счет, управление, всевозможная автоматизация… Область, которая по смыслу своему стучится во все междуведомственные перегородки. Электроника не существует сама по себе. Она всегда к чему-нибудь прикладывается, всегда с чем-нибудь в тесном соседстве. То со станком, то с прессом, с печью или прокатным станом, с контрольным или счетным устройством. И тому, кто берется за это, очень важно понимать не только собственные законы электроники, но и то, к чему она будет прикладываться.

Александр Иванович это понимал. Он знал, например, как применить электронные процессы в регуляторах высоковольтных передач. И это было по ведомству, по профилю института. Но он знал также и механику малых измерений. А это уже по какой части? «Не по нашей, не по нашей». Пусть завод обращается еще куда-нибудь.

А куда же заводу обращаться? Есть ли такой центр, который ведал бы всем, что касается промышленной электроники? Есть ли в самой инструментальной промышленности такая ячейка электронной техники, где могли бы провести все исследования для нового прибора на нужном уровне?

Завод настаивал, добивался, чтобы соединить свои усилия именно с электротехническим институтом и с той именно лабораторией, где работает научный сотрудник Бояров. Были основания добиваться. Институт известен тем, что проводит свои исследования глубоко и всесторонне, во всеоружии оснащенных лабораторий, экспериментальных мастерских и специальных, строго профилированных. конструкторских бюро. Там имеется даже свой опытный завод, на котором все, что будет найдено в теоретических и лабораторных изысканиях, доведут до практического образца, до пробной партии, провожая ее в жизнь.

Бояров этим и отличался - умением «довести до конца». К примеру, тот же автомат для контроля роликов. Автомат был создан, проверен, принят официально. Уже более трех лет прошло, как партия в десять штук работала на одном из заводов на Волге. А Бояров все не давал покоя Георгию Ивановичу: «Интересно, как там ведет себя наш питомец?»

Они поехали вдвоем в срочную командировку. На заводе их встретили с удивлением: ведь автоматы работают, к ним нет никаких претензий. Или товарищи москвичи хотят получить похвальный отзыв? А может, так, прогулка на Волгу?

Нет, не за тем они туда поехали. Поездка была, когда Бояров был отпущен лишь на три дня (в счет очередного отпуска!), когда время было так уплотнено, что они сидели по две смены возле автоматов, день и вечер, разбирая их действие; когда, выгадывая часы, пришлось лететь обратно на самолете (за собственный счет!) и уже в кабине при сильной болтанке обмениваться наметками будущей модернизации кое-каких узлов и когда после такой «прогулки» Александру Ивановичу нужно было немедленно, прямо с аэродрома, спешить к себе в лабораторию, чтобы наверстать там упущенное за эти дни. На него можно было положиться, на этого не очень-то представительного человека от науки, в толстых очках, с тихим голосом.