Профессор идет домой - [3]

Не буду отрицать, малышка Бобби необычайно умна: за четыре-пять лет пребывания у Профессора в куколках ей удалось вытянуть из него больше денег, чем всем остальным куколкам вместе взятым, а все потому что она безостановочно бубнит ему, как она его любит, да как она без него не может, а Дорис Клэр и Синтия Хэррис забывают напоминать ему о своей любви чаще двух раз в месяц.

Так, и что же случается однажды ночью? К Профессору подваливает малый по имени Дэффи Джек и всаживает ему перо в левый бок. По-моему, его нанял Хоумер Свинг, этот субъект задолжал Профессору кучу монет в одном деле и все бесился, когда Профессор торопил его с платежом. Ну вот, Дэффи Джек целится Профессору в сердце, но попадает немного ниже, хоть и считается профессионалом по части пера, в результате в боку у Профессора появляется дырка, которую нужно срочно залатать.

В это время — часа в два ночи — мы с Большим Нигом, игроком в кости, стоим на пересечении Пятьдесят второй стрит и Седьмой авеню, ни о чем особо не болтаем, и вдруг нам навстречу, по Пятьдесят второй стрит, ковыляет Профессор, падает прямо на Большого Нига и заливает кровью его с иголочки новое пальто, за которое Большой Ниг заплатил 60 долларов всего два дня назад. Большой Ниг, конечно, вне себя, но мы видим, что сейчас не время говорить с Профессором о таких мелочах, как залитое кровью пальто Большого Нига. Мы видим, что Профессора здорово поцарапали, и ему очень плохо.

Мы не сильно удивляемся, увидев Профессора в таком переплете — в нашем городе за ним уже давно охотились, и некоторым малым просто не терпелось сделать с ним что-нибудь этакое — но мы никак не ожидали, что Профессора зарежут, как индюка. Если бы в него всадили пару-тройку пуль, тогда ладно, но пускать в ход нож — это уж слишком.

Пока мы с Большим Нигом перевариваем ситуацию, Профессор говорит:

— Позовите Гимми Вайссбергера и доктора Фриша и отвезите меня домой.

Конечно, такой малый как Профессор хочет сперва повидаться с адвокатом, а там уж можно и врача вызвать, тем более что Гимми Вайссбергер чувствует себя на редкость уверенно в этой жизни и уже не раз вытаскивал Профессора из разных передряг.

— Сейчас мы отвезем тебя в больницу, — говорю я, — и все будет о'кэй.

— Нет, — отвечает Профессор, — из больницы наверняка доложат легавым, а если дело всплывет, мне крышка. Везите меня домой.

Я, естественно, спрашиваю, куда именно — вечно я путаюсь в профессоровых домах — он с минуту раздумывает, будто такой вопрос нельзя решить сразу, и наконец говорит:

— Парк-авеню.

Большой Ниг ловит такси, мы помогаем Профессору залезть в машину и объясняем шефу, что нам нужен дом на пересечении Парк-авеню и Шестьдесят четвертой стрит — там живет вечно любящая жена Шарлотта.

Когда мы подъезжаем, я прикидываю, что лучше мне пойти первым и подготовить Шарлотту — я же понимаю, какой это удар для вечно любящей жены, если ей среди ночи привозят мужа с пером в боку.

Однако швейцар и лифтер не сразу пускают меня наверх, в квартиру Профессора, говорят, там какая-то вечеринка, и только когда я объясняю, что Профессор болен, они уступают. Звоню, дверь открывает толстый лакей огромного роста, и я вижу — в квартире полно куколок в вечерних платьях и разных малых в смокингах, и кто-то очень громко поет.

Лакей пытается доказать, что мне никак нельзя увидеться с Шарлоттой, но в конце концов я его убеждаю. Вскоре она протискивается к двери и, надо сказать, выглядит очень неплохо во всех своих побрякушках. Я для начала напускаю тумана — надо же ее как-то подготовить — а потом говорю с Профессором, мол, произошел несчастный случай, внизу он, в машине и спрашиваю, куда его положить.

— Как куда? — отвечает она. — Конечно, в больницу! У меня сегодня очень важные люди, не могу же я втащить к ним больного. Везите его в больницу и скажите, приеду завтра утром и привезу бульон.

Я пытаюсь объяснить, что Профессору нужен не бульон, а хорошая кровать, но она вдруг вспыхивает и захлопывает перед моим носом дверь, успевая, правда, сказать:

— Говорю вам, везите его в больницу. Тоже мне, нашел время являться домой. Он уже двадцать лет так рано не приходил.

Пока я жду лифта, она приоткрывает дверь и спрашивает:

— А что там с ним? Что-нибудь серьезное?

Я говорю, мол, не знаю, она снова захлопывает дверь, я спускаюсь вниз, иду к машине и думаю, какая же она бессердечная куколка, хотя понимаю — ей в самом деле было бы неловко свернуть эту вечеринку.

Профессор сидит откинувшись на сиденье в углу машины, и хотя Большой Ниг, вроде, приостановил кровь платком, Профессор как-то вяло на меня реагирует: он немного приподнимается, пока я забираюсь в машину, и, когда я говорю, что вечно любящей жены нет дома, он слегка улыбается и шепчет:

— Везите меня к Дорис.

Дорис живет в большом доме на Восточной Семьдесят второй стрит около Ривер-Сайд-Драйв, и, пока я объясняю шефу, куда ехать, Профессор начинает дремать. Тут Большой Ниг наклоняется ко мне и говорит что-то вроде:

— Бесполезно везти его туда, — говорит Большой Ниг. — Вечером я видел, как Дорис выходила из дома, вся в горностаях, и с ней этот ее актеришка, Джек Уэйлен. Ты же знаешь, скандальная интрижка… Давай отвезем его к Синтии, — говорит Ниг. — Она добрая куколка и будет рада его принять.