Профессия за тридевять парсеков - [64]

Своей атакой я могла бы гордиться, не будь это так больно. Рим, вопреки ожиданиям, увернуться не успел, и я с размаху врезалась ногой в экзоскелет.

– Уя-я-я!

Я ухватилась за кроссовку, заполошно ощупывая сквозь нее мизинец правой ноги и подпрыгивая на левой. И в следующую секунду гулко боднула затылком подбородок Рима, который пытался то ли придержать меня, то ли оценить ущерб.

– Браво, Саша! – крикнул Лео с трибуны. – K’ha irria tekh, Ariamir!12

Рим задумчиво потер отбитое. Его ухмылка мне очень не понравилась.

– Эй-эй, это же случайно! – Я попыталась отбежать, но Рим сцапал и, устроив мной в воздухе кульбит, аккуратно уложил на пол.

– Один-два в пользу Саши! – озвучил счет Леотимир, а Аглая захлопала в ладоши.

– Может, мы и правда слишком часто ссоримся? – отрешенно спросила я, когда Рим за шкирку поднял меня с пола.

– Думаешь? – хитро усмехнулся он и подсек мне ноги. Я взвизгнула, вообразив, как сейчас с размаху плюхнусь на спину и отобью себе все мягкие и не очень места, но Рим перехватил меня у самого пола, так и не дав с ним встретиться.

– Ну, если даже Лео заметил…

– Да, он глазастый. Совсем как ты, правда?

– Это ты к чему? – Я попыталась высвободиться, но не преуспела и в пылу борьбы отдавила Риму ногу. Учитывая, что я была в кроссовках, а он – босиком, коварная атака прошла на ура. Рим ойкнул и рефлекторно разжал руки, а я мешком свалилась вниз.

– Даже не знаю, кому приписать победу! – вовсю веселился капитан. – Что скажешь, красавица?

– Они друг друга стоят, – улыбнулась Аглая.

– Пожалуй. Ничья, господа!

– К тому, что ты видишь угрозу там, где ее нет, – продолжил Рим прерванный разговор, снова ставя меня на ноги.

– А ты все время пытаешься меня на этом подловить! – парировала я и неожиданно для самой себя вывернулась из очередного захвата. – Зачем ты терроризируешь Фила? Что он тебе сделал?

– Он мне просто не нравится, – пожал плечами Рим. – Как тебе Фриам.

– Сравнил! Фил ученый, а Фриам – козел! Зачем было устраивать тот цирк с запугиванием?

– А чего ты его защищаешь? Влюбилась, что ли?

– А ты ревнуешь?

– Может, и ревную! Что с того?

– Не бойся, я не встану на пути вашей большой и чистой любви!

– Вот и не вешайся на него!

– Завидно, да?!

– Эй, вы! – прервал нас Лео. Мы сердито уставились друг на друга, сопя от возмущения и даже не оглянувшись на него. – Я смотрю, из вас энергия прет, так шевелитесь, чего застыли? Зрители скучают!

Рим попытался меня схватить – с куда большей охотой, чем раньше. Но я уже тоже была злющая, и одновременно с этим подставила ему подножку, так что в этот раз мы рухнули вдвоем. Причем я каким-то чудом ухитрилась оказаться сверху.

– Ты вообще в последнее время сам не свой! Ворчишь, огрызаешься и во всем винишь меня! Почему?!

– Хочешь сказать, я должен был погладить тебя по головке, когда ты смылась в лес на Гронатее?

– Нет, но в Хокиных выкрутасах моей вины нет!

– Ага, и с Филом возле шахты лобызалась не ты!

– А тебе-то какое дело?! – опешила я. – С кем хочу, с тем и лобызаюсь, ясно тебе?!

Рим резко перевернулся и подмял меня под себя. Хорошо хоть жар худо-бедно контролирует на сей раз. Еще бы полегче был, и вообще отлично.

– Я не хочу, чтобы он тебя обидел!

– Кто, Филби? – придушенно засмеялась я. – Да он безобидней котенка!

– Ты едва его знаешь.

Он выпрямился, но слезть и не подумал, с комфортом разместившись у меня на животе. Ударить его ногами по спине мне не позволяла поза, а руками, по единственному очевидно уязвимому месту – совесть. К тому же Рим, проследив за моим задумчивым взглядом, погрозил пальцем.

– Не вынуждай держать тебе руки, Саша. Мы и без того пикантно выглядим со стороны.

Я метнула быстрый взгляд на трибуны и предательски покраснела. Впрочем, зрители вряд ли это заметили – они вообще не смотрели на нас, углубившись в разговор между собой и склонившись друг к другу так, что оставалось только удивляться, как это у госпожи Ростной не загорелись волосы.

– Слезь с меня, горячий же!

– Не ври, я контролирую температуру.

– Ага, видела я твой контроль. Полрукава Филу сжег!

– А к твоему драгоценному Филу это не относится! – Рим меланхолично переждал вялое сопротивление, понимая, что на большее я, вымотанная двумя тренировками подряд, уже не способна.

– Из меня сейчас завтрак наружу полезет, – честно предупредила я, обессилено откидываясь на пол.

Он приподнялся, но ровно настолько, чтобы дать мне возможность нормально вдохнуть. Глянул на трибуну, где Аглая что-то убежденно втолковывала капитану, а тот с напускным интересом слушал, явно витая где-то в облаках, и наклонился ко мне, обжигая дыханием лицо. По телу пробежала волна дрожи, только на этот раз – теплая, вызывая острое дежавю с утренним поцелуем.

– Скажи, Саша, – шепнул Рим мне в самое ухо, – несокрушимые земляне боятся… щекотки?

Я успела только моргнуть. Рим выпрямился и тут же сцапал меня за бока, ловкие пальцы умело пробежались по коже. Щекотался он так, будто специальные курсы заканчивал: уже через пару секунд я готова была на что угодно, лишь бы эта пытка прекратилась. Агония длилась бесконечно, пока не пришло спасение в виде хлопнувшего в ладони капитана.