Профессия за тридевять парсеков - [49]
Кроме Людочки.
Фок приложил ухо к двери и решительно постучал. Сквозь плотный пластик ему послышался короткий вскрик, но потом все снова стихло. Проснулась или нет?
Потоптавшись в нерешительности, Фок плюнул на приличия и, приложив руку к сенсору, скомандовал капитанский доступ. Возвращаться сюда второй раз или, что еще хуже, снова пытаться заснуть под нежелательное акустическое сопровождение ему совершенно не хотелось.
Панель подмигнула зеленым огоньком, дверь открылась, и Фок понял, что сны не имеют ничего общего с кошмарами Людочки.
Девушка забилась в угол и выглядела так, словно ее целиком постирали в стиральной машине. Взмокшая и растрепанная, в разорванной пижаме, она выставила вперед руки и закричала:
– Не входи!
– Чт… что с тобой случилось?
– Уйди!
Фок послушно попятился, готовый успокаивать девушку даже из коридора, но тут Людочка затравленно покосилась куда-то в сторону, и он с ужасающей ясностью понял, что происходит.
Парень развернулся и помчался в каюту капитана.
Давным-давно, когда у Фока была совсем другая жизнь на Мирре, он уже видел такой взгляд у собственной матери.
Преступность на Мирре была практически нулевой. Практически – потому что нельзя было исключить возможность злодеяний со стороны гостей планеты. Это случалось редко, но все же имело место.
Коренные миррийцы, которых с пеленок приучали к доброте, были гостеприимной расой, дававшей приют всем, кто в нем нуждался. И конечно, когда в дверь постучал незнакомец и попросился на постой, его без лишних вопросов впустили.
Вернувшийся с прогулки Фок обнаружил маму в гостиной. Она была в слезах, но, когда удивленный ребенок попытался утешить ее, запретила подходить и велела идти на улицу. Конечно, Фок послушался и до сих пор жалел об этом.
Последний крик матери он услышал уже со двора, а потом из дома выбежал незнакомый мужчина, сжимавший в кулаке ее кулон. Позже выяснилось, что убийца притаился у дверей гостиной и готовился прикончить вошедшего Фока, а мать отправила его на улицу, чтобы спасти.
И теперь судьба решила испытать его снова.
Фок влетел в каюту, всполошив гипадер. Те прыснули в стороны с кратким предупреждающим шипением, но он не обратил на них внимания. Бросившись к шкафу, Фок выхватил единственный предмет, который мог сейчас помочь, и помчался обратно, стараясь не думать о том, что предстоит сделать, если ситуация окончательно выйдет из-под контроля.
Дверь Людочкиной каюты открылась, когда Фок был в двух шагах.
– …не думал, что ты такая занимательная штучка, – услышал он ненавистный голос, и в следующую секунду в коридор вышел Капа.
Увидев Фока, наемник потянулся к поясной кобуре.
– Замри! – рявкнул Фок, вскидывая хэллбор10.
Капа вздрогнул и остановился, но через мгновение на небритом лице появилась нахальная усмешка.
– А то что? Стрелять будешь? Не смеши, щенок! Ты хоть знаешь, на что нажимать?
Фок молча щелкнул предохранителем, приводя оружие в боевую готовность. Он знал. Уроки капитана не прошли даром.
Капа нахмурился.
– Ты это, полегче давай! Это не цацки! Вон ту фиговину еще раз нажми! Кому сказал?!
Фок почувствовал, как задрожали пальцы, и покрепче стиснул бластер. Капа ругнулся, и его рука медленно поползла вниз, к кобуре. Фок будто воочию увидел, что будет дальше. Сейчас Капа выхватит собственное оружие, и статус-кво изменится. Условия будет диктовать сильнейший. И вряд ли закоренелый бандит станет размышлять над моральной стороной вопроса. Он запросто пристрелит Фока, а после наведет свои порядки на корабле. И далеко не факт, что Джамалудира доживет до возвращения Сергея. Если тому будет, куда возвращаться…
Фок как никогда прежде понял капитана. В этом мире все так просто: или ты, или тебя! Какая тут мораль, какая жалость? Есть только один шанс, все остальное не важно!
И он выстрелил.
Плазма звуков не издавала, зато сам хэллбор – еще как! Оглушительно скрежетнуло в стволе, мигнула яркая вспышка, и в нос ударил специфичный запах горелого пластика.
– Твою мать!!! – заорал Капа и запоздало шарахнулся в сторону, пригибаясь и прикрывая голову.
– Фок, не надо!
– Какого черта здесь творится?! – третий возглас принадлежал Райну, выбежавшему из каюты на звук выстрела. Он оценил оплавленную плазмой стену и Капу, ошарашенно оглядывающего себя в поисках непредусмотренных дырок; Фока, по-прежнему крепко сжимающего оружие, и Людочку, замершую в дверях и смотрящую на все это с откровенным испугом, – и сделал шаг в их сторону. – Фок, успокойся. Опусти ствол и давай потолкуем…
– Стоять! – рявкнул Фок. Неожиданно прорезавшиеся командные нотки, похоже, делали его голос похожим на капитанский – ослушаться никто не посмел. – Джам, сними с него кобуру! Живо! А ты, – это уже предназначалось онемевшему Капе, – двинешься – убью!
В гробовом молчании было слышно, как на холостом ходу ворчит корабельный двигатель. Людочка медленно обошла Фока, наклонилась и отстегнула кобуру на поясе Капы. Райн сделал крохотный шажок вперед. Фоку не было нужды оборачиваться: в гулкой тишине улавливался даже шорох ткани, не говоря о соприкосновении тяжелой подошвы с полом.
– Райн, не пытайтесь. Все равно не успеете.
