Профессия за тридевять парсеков - [44]

– Саша, что ты делаешь, позволь спросить?! – Возмущенный голос Хоки вернул меня с небес на землю.

Я осоловело моргнула и поняла, что уже минут пять наглаживаю обреченно повисшего в руках фламиотерикса. Зверек тоскливо поглядывал то на меня, то на вожделенную клетку, а не рассчитанные на такой долгий контакт перчатки уже начинали дымиться.

Хока отобрала животное и водворила на законное место жительства, где оно тут же скрылось под лавой, обиженно булькнув напоследок. Новенький генератор работал куда лучше вырванного из обогревателя, и фламиотерикс, и так не обремененный плохим настроением, наслаждался теплом и комфортом. А я, задумавшись, машинально вытащила его из этого рая в промозглый окружающий мир, да еще всю чешую растрепала!

– Ты весь день в облаках витаешь, что с тобой? – строго вопросила Хока.

Дверь отсека ушла в сторону, и довольный Филби проскользнул внутрь.

– Слушай, ваш капитан правда газировку коллекционирует или мне привиделось с перепугу? О, привет!

– Здрасте, – пролепетала Хока и ляпнула: – Саша, так вот о ком ты…

К счастью, ей хватило ума вовремя заткнуться. Филби осиял нас невинной улыбкой. Казалось, он не замечал, какой ошеломляющий эффект производит на женщин, или же умело это скрывал.

– А, вот и наш таинственный друг! – Экзобиолог бесстрашно запустил руки в покрытую инеем клетку и выудил оттуда арканласа. – Ого, кто-то любит покушать!

Это еще мягко сказано. Лас любил не покушать, а пожрать, с неизменным аппетитом поедая все подряд и беззастенчиво требуя добавки. Рос он не по дням, а по часам, быстро вытягиваясь из по-детски пухленького драконенка в нечто среднее между псом и динозавром. Мы взвешивали его дважды в день и всякий раз приходили к неутешительному выводу: рост не только не замедлялся, но и набирал обороты. Похоже, самыми крупными представителями фауны на планете были вовсе не гронатейцы. Если так пойдет и дальше, мне придется переписать Ласа в отдел Ванни и Манни, пока он с голодухи не слопал и меня!

Филби поковырял пальцем роговые наросты и коготки, погладил гладкую шкурку и внимательно осмотрел клетку. Почесал зверька под подбородком и, каким-то чудом заставив открыть пасть, с таким видом заглянул в ее глубины, будто надеялся найти клад.

– Почему он такой холодный? Через сканер его проводили? Результаты есть?

Мы с Хокой синхронно пожали плечами. Полное обследование так и не выявило орган, отвечающий за генерацию льда. Похоже, Лас кожей охлаждал водяные пары в воздухе, а узнать точнее мы могли, только разрезав беднягу на части, чего, разумеется, никто делать не собирался. Для молекулярного же исследования необходимо оборудование, которым располагали только филиалы МИК. Так что нам оставалось ждать, пока Ласа спишут в развитый мир, где сумеют дать ответы на не дающие нам покоя вопросы.

– Любопытный экземпляр, – заключил экзобиолог, опуская зверя обратно в клетку, и без перехода осведомился: – Саш, ты уже ужинала? Составишь компанию?

Я бросила на Хоку быстрый взгляд, который она истолковала верно и горячо закивала:

– Идите, конечно, я тут одна все закончу! Постараюсь управиться, хотя без Саши это так трудно, на ней весь отдел держится…

На мой взгляд, она переигрывала, но Филби тактично притворился, что так и надо, и чинно сопроводил меня в столовую.

***

– Ты ведь не просто так спрашивала о терральтере? – прозорливо уточнил Филби, без особого энтузиазма ковыряясь в тарелке.

Сегодня Аглая превзошла саму себя, и выбор в буфете ограничивался диетическими овощами, приготовленными на пару. Витамины хрустели на зубах, выдавая сговор двух помешанных на здоровье членов экипажа.

Я с тоской вспоминала изобилие в тайнике, но пригласить экзобиолога на приватный ужин постеснялась. К тому же, панель заказа в гостевых каютах никто не отменял, так что отбросить ноги с голодухи Филби не грозит.

Роботы-стюарды столпились вокруг стола, ревностно предупреждая любой каприз, даже когда их об этом не просили. Явно непривычный к такому Филби нервничал, то и дело косясь на механических официантов и каждый раз порождая этим шквал вопросов на тему «Как мы можем вам услужить?».

– Мне просто вспомнилась эта история.

– Хорош темнить, – поморщился Филби. – Я догадываюсь, почему ты спросила. И, честно говоря, готов согласиться, что это возможно.

– Прости, Филби, но я не понимаю, о чем ты, – призналась я, отодвигая тарелку с так и не тронутыми кабачками.

– Просто Фил. – Мужчина воткнул вилку в самый мелкий кабачок, понюхал и положил обратно. – Давай честно: ты думаешь, что Лас – порождение терральтера.

Филби не спрашивал, а утверждал. Я открыла рот, чтобы возразить, но тут в голове будто щелкнуло. А ведь правда! Искусственное происхождение Ласа объяснило бы множество тайн, связанных с ним: ледяную природу, невесть как образованную на теплой планете, слишком крупный для местной фауны размер, его появление в горах… Если мифический терральтер действительно способен создавать программируемые формы жизни, все встало бы на свои места. Знать бы еще, кто настроил эту программу и где сейчас находится сам терральтер.

– А ты в это веришь? – осторожно спросила я, готовясь к возможным насмешкам. Фил не был похож на мечтателя, но экзобиологи, как и астробиологи, обязаны верить в невероятное. Такая у нас работа.