Профессионал - [8]

Быстро сваренные внутренности были разрезаны и перемешаны с рисом. Это кушанье было подано на четырех больших оловянных блюдах, вокруг которых расселись мужчины племени байт-джарбоат.

Парень с шестифутовым кремневым ружьем, бесполезной реликвией, включил приемник, из которого раздались оглушительные звуки «Голоса Адена». Но кадий раздраженно махнул рукой, и радио умолкло. Амр отрешенно слушал сидевших рядом, однако мысли его были далеко. Бааки сосредоточенно внимал разговорам, но не мог разобрать почти ничего – горцы говорят быстрыми отрывистыми фразами, и одно пропущенное слово не позволяет понять смысл целого предложения. Например, «фдр» значит «дрожать от страха», «икоф» – «подхватить паршу», «стол» – «размахивать кинжалом», а «гед» – «плыть к берегу после кораблекрушения». Все это очень полезные слова.

Ашраф и старейшины уселись отдельно, они примут решение во время трапезы или сразу же после нее. На поляну вошли двое вооруженных мужчин в темно-буром камуфляже, который так любят повстанцы. Их встретили сдержанными приветствиями, однако остро чувствовалось отсутствие искренней теплоты, обыкновенно расцветающей при появлении гостя.

Новоприбывшие не обратили внимания на прохладный прием, но зато сами весьма горячо приветствовали Хамуда, своего старого друга, и подсели к нему. Трапеза продолжалась.

– Мы действовали между Зеаком и Джибжатом.

Говоривший, судя по всему, был из двоих главным: жилистый горец лет тридцати – тридцати пяти, с черными курчавыми волосами, высокими скулами и глазами, похожими на щелки, – карикатура на дьявола. Он ел, положив на колени АК-47.

– Правительственные войска полагают, что мы покинули этот район. Они ошибаются. Вчера мы уничтожили группу социальной помощи на трассе всего в пяти часах пути отсюда. Где в это время были войска? Мы по-прежнему можем перемещаться где угодно и делать что угодно.

– Зачем вы напали на людей из социальной помощи? – Ашраф высказал вслух вопрос, возникший у всех. – Они не имеют никакого отношения к военным. Их задача – помогать нам, строить колодцы и школы. У них есть хорошие ветеринары, которые лечат наш скот.

На это ответов не было. Первоначально НФОО заявлял, что его целью является улучшение жизни кочевников. И сейчас, когда султан Кабус через Министерство социальной помощи занимался именно этим, повстанцы только отталкивали от себя население такими действиями, как расправа с пакистанскими работниками.

– Нечего жалеть чужеземных прислужников правительства.

Затем аду стал с жаром выкрикивать марксистские лозунги, которым его научили в лагере подготовки НФОО в южнойеменском Хауфе. Вероятно, сам он понимал свои проповеди не лучше, чем слушатели.

Ашраф и старейшины молчали. Им давно уже не нравилась свирепая идеология боевиков НФОО. Всего два года назад вот такие же люди в камуфляже после долгих пыток убили семью ашрафа. В живых осталась только его дочь, но и она сошла с ума и лишилась дара речи.

Старейшины оказались меж двух огней. С одной стороны, им хотелось примерно наказать Амра, чтобы остановить расползающуюся гниль. Открытое нежелание шейха племени уважать многовековой закон кровной мести, особенно если учесть, что он обязан отомстить за смерть троих сыновей, могло привести к общему крушению системы, а это бесконечно пугало консерваторов, не знавших ничего другого. Амр должен подчиниться шариату, иначе его ждет наказание. С другой стороны, старейшины понимали: Хамуд и его многочисленные сторонники тщательно подготовили почву. Если Амру придется уйти, практически наверняка новым шейхом станет Хамуд, – чего старейшины совсем не желали, поскольку связывали с ним боевиков НФОО, палачей Дхофара, совершавших зверства под антиисламскими лозунгами. Выбирать приходилось меньшее из двух зол.

Еще старейшины обнаружили, что не могут прийти к единогласному решению, после чего официально пригласили ашрафа, чтобы тот решил эту проблему от имени всего племени. Однако ашраф надумал вынести свой вердикт, исходя не из блага джарбоатов, а в память о своей дочери, которая когда-то была веселой и жизнерадостной.

– Шариат, – начал кадий, обводя практически невидящим взглядом мраморно-белых глаз застывших в ожидании слушателей, – разделяет все человеческие деяния на пять групп, первая из которых, фардх, должна неукоснительно выполняться. Именно к ней относится закон о возмездии за убийство родственника.

Ашраф пристально посмотрел на Амра.

– Шейх Амр бин Исса уклоняется от выполнения тхаара, по-видимому, полагая, что он вправе попирать шариат. Я говорю всем вам, и в первую очередь вашему шейху, что закон один для всех. Другие сегодня уже называли Амра бин Иссу айюбом, говорили, что он опозорил себя и свой род. Я полностью с этим согласен.

Отхаркнувшись, старик смачно сплюнул.

– В качестве избранного вами кадия я постановляю, что Амру бин Исса следует дать шесть месяцев. За это время он отомстит за одного из своих сыновей. В противном случае его вместе с семьей нужно изгнать с земли, лежащей между Хадрамаутом, Руб-эль-Хали и морем. Это изгнание будет продолжаться до тех пор, пока Амр бин Исса не отомстит за всех своих сыновей. Слава Аллаху, милостивому, милосердному.