Проективный словарь гуманитарных наук - [286]

такой степени любит Дмитрия, до такой степени всепрощения и самоотречения, что… вовсе даже и не любит его («Дмитрия надрывом любите… внеправду любите…» – вдруг озарило Алешу). Штабс-капитан Снегирев до такой степени отчаяния нуждается в деньгах, до такого «дикого восторга» доходит, когда Алеша передает ему деньги, что… не берет их, бросает на землю и с остервенением топчет каблуком. Такая стычка «до» и «не» в мире Достоевского производит истерику, душевную судорогу. «Они плачут… истерика, бьются» (о Катерине Ивановне). «Сотрясается, словно судорогой его сводит (о Снегиреве).

Печатью недо– отмечены и два таинственных и жутких образа русской словесности: «недоносок» в одноименном стихотворении Е. Баратынского и «недотыкомка» в романе Ф. Сологуба «Мелкий бес» (и в его более раннем стихотворении «Недотыкомка серая…»). Общее у этих загадочных тварей – само недо– как признак чего-то метафизически зыбкого, непроявленного, надорванного. У них сходные эпитеты, динамика действия. Недоносок – взлетает и падает, мечется, изнывает тоскою. Недотыкомка – вьется и вертится, томит зыбкой присядкою… Если недоносок – страдающий, неродившийся некто, то недотыкомка – дразнящее и ускользающее нечто.

Недо- глубинно сопряжено с другой философемой российской цивилизации – *как бы, обозначающей условно-симулятивную, «кажимую» природу социального мироустройства. Если недо- указывает на востребованность и одновременно нехватку реальности в данной общественной системе, то как бы – на избыток фиктивных, условно-иллюзорных форм ее проявления.

*Амбирелигия, Амбитеизм, Вакуум нестабильный, Выверт, Гипер-, Гипо-, Гипореальность, Грамматософия, Ирреалия, Как бы, Калодицея, Минус-система, Не-небытие, Реалитет

Постмодерн. С. 103–122.

Религия. С. 108–102.

ОБНАД Е ЖИВАЮЩИЙ УР О Д

ОБНАДЕЖИВАЮЩИЙ УРОД (hopeful monster). Понятие генетики и теории эволюции, применимое также к общественным феноменам; макромутация организма, который отклоняется в своем строении от нормы и может быть адаптирован, иногда успешно, к измененным условиям среды. При совпадении с аномальными переменами в среде такая аномалия – «минус на минус» – может дать плюс, то есть привести к развитию нового вида или других таксонов (групп организмов) [342]. Понятие «обнадеживающего урода» ввел американский генетик Рихард Гольдшмидт [343], подвергнув критике дарвиновскую теорию эволюции, поскольку мелкими вариациями нельзя объяснить образование новых видов. Следует допустить большой скачок, макромутацию, которая может оказаться благоприятной и «видообразующей», только если такой мутант находит для себя новую экологическую нишу.

Эволюционные скачки могут происходить не только в животных, но и в человеческих популяциях, и соответственно понятие «макромутации», или «системной мутации», может относиться к культуре, к этносам. Социальная эволюция может происходить путем накопления мелких мутаций, едва заметных изменений в строении общественного организма. Революции же можно сравнить с макромутациями, которые делают возможным развитие новых общественных форм. Обычно макромутации вредоносны, и в результате появляется нежизнеспособный урод, обреченный на быструю гибель. У России, пережившей за ХХ век четыре революции и три войны (в том числе две мировые), налицо признаки вредных социальных мутаций: дегенерация населения, демографический спад, алкоголизм и распространение наркомании, повышенная смертность и низкая продолжительность жизни; развал науки и многих производительных отраслей хозяйства, выживание только за счет выкачки недр; всепроникающая коррупция, отсутствие демократического разделения властей и механизмов обновления власти; цинизм и индифферентность населения, его криминализация и сращение власти и криминалитета, неразвитость права и правосознания, утрата традиционных ценностей и моральных приоритетов, отток самой интеллектуальной части общества на Запад. «Когда популяция доходит до грани жизни и смерти, в ней возникает множество мутаций, большинство из которых гибельно для нее» [344].

Наряду с разрушительными мутациями в России следует отметить и ряд таких, которые могут стать конструктивными, хотя и воспринимаются как аномалии с точки зрения развитых постиндустриальных обществ: высокая адаптивность к низшим, минимально приемлемым условиям существования; появление «отравоядной» породы людей, способных выносить предельные нагрузки и экологически вредную среду обитания; нелинейность, ризоматичность социальных структур; недостаточная специализированность всего культурного поля, тенденция к цельности, гибридности; многообразие этносов; резерв жизненных альтернатив, образованный большим числом чудаков, юродивых, маргиналов, аутсайдеров, патологий поведения и психики, «выкидышей» цивилизации.

Совокупность аномалий, отличающих российскую цивилизацию, ставит ее в крайне опасное положение, на грань катастрофы. «Однако, – по словам биолога, – среди множества этих “уродов”, возможно, появится и такой, который впишется в какую-либо новую экологическую нишу» [345]. В данном случае речь идет о социальных аномалиях и о том, как они могут вписаться в сценарии будущего развития человечества. Какие исторические условия на Земле могут способствовать тому, чтобы продукт системных общественных мутаций, то есть революций и войн, скачков от капитализма к коммунизму и обратно, оказался «обнадеживающим»?