Проективный словарь гуманитарных наук - [284]

После распада СССР многое в корне изменилось и даже перевернулось, но примеры «минус-системности» в постсоветской России продолжали множиться. Михаил Горбачев повторил формулу де Кюстина, отнеся ее к путинской России: «У нас есть парламент, но его сложно назвать парламентом в традиционном смысле этого слова. У нас есть суды. У нас есть все, но, одновременно с этим, нет ничего. Все это лишь декорации» [334].

Метафора «фасада» и «потемкинской деревни» оказывается прочной и актуальна для нашего времени. Историк и журналист Николай Сванидзе: «Это независимая пресса, у которой только на фасаде написано: “Независимая пресса”. Написано на фасаде: “Парламент”, написано на фасаде: “Суд”. Но это не соответствует, это названия. <…> Стабильность тоже имитационная. Она точно такая же “потемкинская”, точно такая же фасадная» [335].

Эти примеры можно множить, так что напрашивается определение цивилизации данного типа как системы со значимым отсутствием необходимых элементов. Можно называть это «обществом дефицита», но суть такова: необходимое отсутствие чего-то необходимого. Короче всего сущность минус-системы схвачена Воландом у Булгакова: «…Что же это у вас, чего ни хватишься, ничего нет» («Мастер и Маргарита», гл. 3).

*Амбирелигия, Гипореальность, Ирреалия, Как бы, Недо-, Реалитет

Образ. С. 65–75.

Слово. С. 339–345.

Религия. С. 98–105.

МНОГОВЛ А СТИЕ, ПОЛИКР А ТИЯ

МНОГОВЛАСТИЕ, ПОЛИКРАТИЯ (polycracy; греч. poly, много + kratos, власть). Многообразие властей, определяющих жизнь общества, включая неполитические формы власти, которые обладают своей легитимностью (наука, религия, этика, искусство). Многовластие носит более широкий характер, чем принцип разделения властей, как в современных западных государствах, где выделяются независимые ветви политической власти: исполнительная, законодательная, судебная. Диапазон власти шире политики. По словам Ницше, «жизнь не имеет иных ценностей, кроме степени власти – если мы предположим, что сама жизнь есть воля к власти» [336]. Власть предстает у Ницше и как биологический, и как эстетический, и как религиозный феномен. Об этом говорят сами названия разделов его незавершенного труда «Воля к власти»: «Воля к власти как познание», «Воля к власти в природе», «Воля к власти как общество и индивидуум», «Воля к власти как искусство»… Причем собственно политическая власть удостаивается у Ницше пренебрежительной оценки: «Люди, которые стремятся к власти только ради счастливых преимуществ, властью предоставляемых: политические партии» (фр. 721).

У каждой области общественного бытия есть своя власть, свои средства подчинения людей и достижения нужных целей. У интеллекта есть власть, действующая логикой убеждения, сцепкой причинно-следственных связей, наглядностью аналогий и емкостью обобщений. Есть своя власть у нравственных чувств и императивов, у таких понятий, как совесть и честь, ради которых люди идут на тяжелейшие испытания. Огромна власть над людьми религиозных верований, догматов и традиций. Своя растущая власть есть у науки, которая все больше претендует на то, чтобы стать Властью в современном обществе, пользуясь силой технологий, созданных на основе научных исследований. Огромна власть музыки, которая «так страшно, так ужасно иногда действует. В Китае музыка государственное дело. И это так и должно быть» (Л. Толстой, «Крейцерова соната»). Есть своя власть у литературы и искусства – способность подчинять людей силе образа, красоте слова и пластике жеста. По словам О. Мандельштама, «Поэзия – это власть». «Раз за поэзию убивают, значит, ей воздают должный почет и уважение, значит, ее боятся, значит, она – власть» [337].

Власть – это способность подчинять своей воле людей. Как бы ни противилась политика тем силам, которые исходят от науки, религии, искусства, языка, часто она оказывается беспомощна перед этими иновластными структурами, хотя они не имеют в своем распоряжении таких орудий, как армия, полиция, тюрьмы, администрация всех уровней. Поэтому, когда говорят о необходимом разделении властей в демократическом обществе, нельзя сводить это к вопросу разделения только политических властей. За пределами политики есть много других властей, управляющих жизнью современного, глубоко стратифицированного социума. Общество поликратично, то есть многовластно, поскольку оно гетерогенно, вмещает множество профессиональных подходов, социальных интересов, стилей жизни. Политика как таковая занимает в жизни свободного общества скромное место, поскольку делит власть с наукой и техникой, религией и моралью, языком и литературой, философией и музыкой. При поликратии каждый профессионал заботится о том, чтобы сфера его деятельности как можно дальше простирала свою власть над людьми. Так, писатели, филологи, лингвисты стремятся утвердить власть языка, семантики и прагматики над сознанием и подсознанием людей. Сила образов, риторическая и поэтическая власть не растворяется в политической, а ей противостоит, потому что, как сказал И. Бродский, язык древнее и могущественнее государства.

Чем больше властей перекрещиваются и взаимодействуют в жизни общества, тем оно свободнее. И наоборот, когда одна из властей начинает господствовать над обществом в целом, оттесняя все другие, это приводит к тоталитаризму, причем не только политическому. Если религия приобретает всецелую власть над обществом, то это фундаментализм; если все сводится к науке или технике, это сциентизм или технократизм; если к морали – морализм; если к искусству – эстетизм… Все эти «измы» – виды тоталитаризма, гегемонии одной власти – опасны для общества в целом, и для их предотвращения следует утверждать ценности не только демократии, но и поликратии.