Проект «Украина»: из прошлого в будущее - [69]

Так что проблема языка не утратила своей актуальности в контексте денацификации. Необходимость оформления на законодательном и бытовом уровнях русского языка как идеологической основы русского мировоззрения представляется безальтернативной. Как справедливо пишет лингвист Дмитрий Полежаев, «менталитет, который в значительной степени детерминируется социальными условиями, выражается в языковых особенностях нации, народных способах социального общения и т. п. Язык, в свою очередь, оказывает определенное влияние на процесс становления и функционирования социального менталитета и ментальности отдельной личности» [127]. И в этом ключе русский язык в Донецкой и Луганской народных республиках, а также на освобожденных территориях нужно не только законодательно «разрешать», но и создавать условия для его развития — поддерживать литературоведческие и лингвистические исследования, писателей и русскоязычную прессу, книгоиздание и кинопрокат на русском языке.

Необходимо учитывать, что школьники и студенты на освобожденных территориях много лет учились на украинском языке, поэтому недостаточно просто привезти им из России учебники по русскому языку и остальным предметам — эти учебники и учебные программы нужно адаптировать так, чтобы при переходе с одного языка обучения на другой у учащихся не возникало стресса, а по окончании школы они могли бы сдавать Единый государственный экзамен на том же уровне, что и российские школьники учившиеся на родном языке всю жизнь.

Многим учителям тоже потребуется переквалификация, особенно это касается учителей литературы и истории, вынужденных на протяжении многих лет пересказывать школьникам украинские исторические мифологемы — часть которых откровенно фальсифицирована, а часть представляет собой просто националистическую ахинею вроде историй о «древних украх, вырывших Черное море».

Восстановление исторической памяти

Как бы забавно ни было читать украинские учебники для младших школьников, не так уж они и безобидны. Ведь именно на уровне школьного образования радикальный украинский национализм получил мощнейшую базу. Фальсификация истории украинской государственности, Великой Отечественной войны, оправдание и глорификация главарей украинских националистов Евгена Коновальца, Степана Бандеры, Романа Шухевича и др. Миф об угнетении и дискриминации украинцев в Советском Союзе. Запрет на ношение «георгиевских ленточек» и другой символики, так или иначе связанной с Россией или Советским Союзом. Снос памятников Ленину и другим деятелям революции, а теперь уже и памятников А.С.Пушкину. Переименования городов и улиц в честь украинских националистов разных поколений. Уголовная ответственность за «отрицание Голодомора как геноцида украинского народа» и ношение коммунистической символики. Обесценивание общих героических страниц истории наших народов и многое другое — все это дискриминировало и продолжает дискриминировать русское население Украины. Притом что нынешние законы этой страны не позволяют несогласным с происходящим выразить свой протест — политические акции в публичном пространстве на Украине разрешены только радикальным националистам, остальные протесты жестко подавляются полицией (иногда при деятельном участии националистов), а их организаторы оказываются в тюрьме.

В то же время у русского населения Украины и освобожденных территорий существует колоссальный запрос на воссоединение духовного и исторического единства с остальным «Русским миром» — то есть, с людьми, чья общность определяется православием, русским языком, русской культурой и общими взглядами на социальное развитие. И хотя, по мнению философа Юрия Пущаева, «концепция “Русского мира” отошла на периферию общественного сознания»[128], сам по себе «Русский мир» никуда не делся. А историческая память русских людей во всем мире одинакова и является фундаментом их идентичности. «Историческая память, если она не зациклена на различных национальных, социальных и государственных травмах, поисках врагов, охоте на ведьм и т. п., способна цементировать социум даже в условиях крайне агрессивной внешней среды, предлагать приемлемую для него и потенциально перспективную для поступательного развития систему символов, — пишет политолог Юрий Скорченко в статье «Историческая память как фактор формирования донбасской идентичности». — При этом в условиях информационной войны, которая очевидно будет обостряться вне зависимости от тактических и стратегических результатов специальной военной операции на Украине, необходимо удержаться от спекулирования историей, жонглирования массовым сознанием в угоду сиюминутным интересам. Здесь ключевой представляется задача перехода от конфронтации и борьбы мифов к рассмотрению различных интерпретаций событий. Отказ от фальсификаций, борьба с манипуляциями — актуальные требования к исторической памяти»[129].

Символические аспекты денацификации и формирования новой идентичности также являются критически важными. Актуализация символического пространства способна консолидировать вокруг себя широкий спектр различных социальных групп. Именно символы — флаг, герб, праздничные и памятные даты, легенды и герои — выполняют функции коммуникации между обществом и действующими политическими институтами, способствуют осознанию групповой принадлежности, способствуют самоорганизации и самоуправлению граждан, в том числе и для целей защиты символического пространства от попыток его искажения, вызванных агрессивной политико-идеологической средой. При этом символы могут быть как официальными, так и неофициальными. Важно, чтобы они отражали нынешнее и перспективное состояния общества, были понятны людям и востребованы ими.