И столько обличительного презрения просочилось в её голос, что мне даже стало чуточку совестно, самую малость, правда.
– Мне. Нужно. Зеркало! – прошипела истерично, и выдохнув, добавила немного сдержаннее: – Пожалуйста.
Медсестра окинула меня недовольным взглядом, но развернулась и бубня на ходу:
– Ну и молодёжь нынче пошла, совсем совести нет, – вышла из палаты и вернулась уже через мгновение, держа в руках круглое небольшое зеркальце.
Взяла я его не сразу, желая и боясь одновременно увидеть то, что и так уже знала.
Лицо тоже было не моим. Совсем-совсем не моим.
Первым порывом было вновь заорать, только теперь вспоминая все нецензурные слова, которые довелось слышать в своей жизни, но поймав предостерегающий взгляд так и стоявшей над душой медсестры, воздержалась. А потом брезгливо вернула зеркало в её руки и улеглась на кушетку, разом как-то осознав степень случившейся засады.
Родилась я не вчера, и даже не пару дней назад, фильмы разного толка приходилось видеть, да и книгами я не брезговала, тоже разного толка. И кто такие попаданцы знаю не понаслышке, но, чтобы такое «счастье» вдруг случилось со мной – не верю. Собственно, современного человека вообще сложно удивить, а вот им (кому именно не знаю), это удалось.
Желаний никаких я не загадывала, странным бабушкам не помогала, и не хамила им даже, бутылку с джинном из воды не вылавливала, не соглашалась ни на какие сомнительные сделки, и вообще не делала ничего такого, что могло бы сподвигнуть мироздание выбрать меня жертвой столь странного благодетельства. Но вот поди ж ты… Я тут, в теле чернявой девчонки с миловидным личиком, а где это тут, и что это за дева, и что мне вообще со всем этим делать – инструкцию никто не выдал.
– Ну что? Успокоилась, милочка? – из уст женщины эта «милочка» звучала похлеще, чем «истеричка».
Но мне было не до оскорблений неизвестной мне медсестры, и я лишь кивнула. Она ушла, а я принялась вспоминать всё, что знала из фильмов и книг. То, что орать и просить меня вернуть обратно, было чревато, решила для себя сразу. Мало ли как они к попаданцам относятся, возьмут ещё сожгут на костре, как ведьму. Хотя ведьм жгли за магию, а эта полная тётка и сама ею обладала, так что… Если за магию не сожгут, то придумают что-нибудь другое. Так что орать точно не стоит. И так меня вон бессовестной объявили за то, что попросила принести зеркало. И окрестили истеричкой за… Ну, да, за истерику и окрестили.
Ноги стали замерзать, и я накрылась одеялом, натянув его до самого носа. Было малодушное желание вновь зажмуриться и проснуться у себя дома, в своей мягкой кроватке, под своим пуховым одеялом, но малодушие я это отбросила и принялась усиленно думать. Правда в голову ничего, кроме «офигеть, это правда со мной случилось» не лезло. Нет, ну серьёзно, такое вообще возможно, взаправду, а не на экранах плазменного телевизора? Как выяснилось опытным путём – очень даже возможно.
Пока я боролась со всё возрастающим удивлением, окно, что находилось прямо у моей кровати, громко скрипнуло. И в медленно приоткрытую створку влез… мужчина. Довольно молодой мужчина, но уже вышедший из того возраста, когда юнцы забавы ради лазят в окна к понравившейся девчонке. Не придумала ничего лучше, как притвориться спящей, так показалось безопаснее, потому что чутьё подсказало – явился он по мою душу, или по душу той, которая ранее занимала сии апартаменты, то бишь – тело.
– Элена? – шёпотом позвал этот Ромео недоделанный и я чуть не выкрикнула: «Бинго! Я угадала!»
Но не отозвалась, лишь усиленнее прежнего принялась изображать спящую. Кем бы этот мужчина не приходился той самой Элене, что с ним делать я не знала. Да я вообще не знала, что с собой делать, не то, что с незнакомыми ловеласами!
– Элена, крошка, как ты? – упрямец не желал отступать так просто.
Я промолчала, лишь засопела чуточку громче. Я сплю, видишь? И вообще я подцепила какую-то редкую заразу, иди вон у пухлой тётечки спроси, она подтвердит.
Но, конечно же, спрашивать он ни у кого ничего не пошёл. Даже подозреваю, что пробрался он сюда столь экстравагантным способом только бы с медсестрой не встречаться, правда и уходить не спешил.
Мужчина подошёл опасно близко, отвернул край одеяла и нагнулся так, что я почувствовала чужое дыхание на своей (точнее чужой) щеке, и приготовилась уже закричать, как дверь в палату с грохотом распахнулась и раздался голос от которого я сразу «проснулась» и испуганно взвилась на кровати.
– Профессор Элшар, что вы здесь делаете? – На пороге стоял ещё один мужчина. Выше того, что в полупоклоне согнулся над моей кроватью, и определённо старше. Лицо не выглядело таким холёным, но и отталкивающим его сложно было назвать. Только полыхающий золотом взгляд всю привлекательность сводил на нет. И полыхал он отнюдь не в переносном смысле, а в самом прямом.
– Г-г-г-господин ректор, – испуганно проблеял тот, кого назвали Элшаром, и едва не рухнул на колени, но, видимо, вовремя вспомнил, что такая реакция не совсем уместна, и выпрямился во весь рост, да ещё плечи расправил, явно пытаясь выглядеть чуть объёмнее того, что было дано от природы.
