Продолжим наши игры+Кандибобер - [16]
«Ну что ж, — мрачно соглашается В. Т. — Давай что-нибудь и на завтра оставим».
«Хватились!» — хмыкает Тов. Ворох, растворяясь в знойном воздухе.
«Авось! — доносится не то голос В. Т., не то скрежет ракушечника. — Будет день — будет пища».
В мастерской Зина одна. Она в белом накрахмаленном халате, на пальцах следы гипса, на щеках творческий румянец. Лицо выражает раздумье: видно, занималась поиском совершенства. Все полки вдоль стен сплошь заставлены грязно-серыми подобиями нашей прошлой, нынешней и будущей продукции. Брюхатенький заяц на подставке перед Зиной тоже полон раздумья — одно его ухо повело в сторону, и кажется будто косой задумался о чем-то невеселом. Зина знает свое дело — ошибки в моделях, или, как их называют, «блохи», у нее большая редкость. Но беда в том, что и в людях Зина видит только «блох», только они имеют для нее значение. Устаревший галстук, походка, цвет носков — здесь она беспощадна.
— Вася?! Где ты был? Я несколько раз приходила к тебе! Бабич сказал, что ты пошел поговорить с кем-то… — Зина порывисто вскакивает с высокого вертящегося стульчика и подходит, растопырив перемазанные пальцы.
Осторожно провожу рукой по ее щеке. Совсем еще свежая щека. Тонкая шея. Довольно высокая. Грудь. Тоже довольно… Стройные, несколько суховатые ноги. Четвертый десяток. Потом — пятый. Пенсия. Да, а ведь потом — пенсия. Из Зины получится чудесная старушка. Она будет выносить косточки соседским кошкам, будет грозить пальчиком детишкам, читать журнал «Здоровье», ходить на фильмы о любви, посещать художественные выставки, чтобы потом показать соседкам свою образованность, тонкость натуры и неувядаемость…
— Ты не слушаешь меня, — говорит. — О чем ты думаешь?
— Я думаю о тебе, — говорю.
Она быстро наклоняется и целует меня в щеку.
— Только этого не хватало! Дверь-то открыта! Увидят. Им только дай. Зачем? Осторожность!
— Испугался! Эх ты, рыцарь!
— Я не рыцарь. То, что было позволено этим древним представителям Вторчермета, недопустимо для работника игрушки. Громыхающие турниры не для меня, мой удел — игра в кошки-мышки.
— Уж не считаешь ли ты себя мышкой? Уж не от меня ли, от коварной и кровожадной кошки, тебе грозит опасность?
Настроение ее резко упало. Нужно как-то исправлять положение, но не хочется. Нет сил. Хочется плюнуть на все и выйти так, чтоб двери с петель! Нельзя. «Мы входим в жизнь, дверь рванув на себя, и уходим из жизни, хлопнув дверью!» Поэты изощряются в оптимизме. Даже в собственной смерти они видят нечто обнадеживающее. А там, как знать, может быть, действительно сие не столь уж прискорбно…
Только сейчас понимаю, как счастлив Гусятников. Ему, конечно, не дождаться повышения, он никогда не будет председателем месткома, Нагаев не пригласит его на чай или на коньяк… Но, господи! Что это все по сравнению с возможностью поступать, как тебе хочется, говорить то, что на уме, молчать, просто молчать, когда нет охоты говорить! Встречаться с друзьями, а не бегать за нужными людьми. Безответственно болтать, не опасаясь людей, с которыми сидишь за столом. Одно лишь это может осчастливить! Но я сам лишил себя слова. А человек, не имеющий возможности высказывать свои мысли, тем самым лишается права на честность. Все это дает ему право на подлость. Правда, в таком случае она называется иначе, у нее много масок, гораздо больше, чем мы выпускаем к Новому году. Подлость предполагает выбор, когда можешь поступить так, а можешь — этак. А вынужденность оправдывает все что угодно. Если ты не волен в своих поступках, если совершаешь единственно возможные действия, к которым толкает жизнь, тебя нельзя осуждать.
— Вася! — говорит Зина. — Ну, не надо огорчаться. Все хорошо. Ты не обижайся, я не думала, что это произведет на тебя такое впечатление… Только недоразумений нам еще не хватало…
Она оправдывается, а я даже не знаю, в чем ее вина. Зина может сердиться, когда нужно, обижаться, когда положение требует именно этого, может смеяться, плакать, закатывать сцены, объясняться в любви, но я чувствую, что где-то внутри она остается спокойной. Неестественно, до ужаса спокойной. Всегда она озабочена лишь тем, чтобы правильно поступить — засмеяться, а не заплакать, обидеться, а не возмутиться.
— Ничего, Зина, — тепло так говорю, задушевно. — Я не обижаюсь. Забудем, хорошо? Вот и чудесно. Там какая-то заваруха с нашим бухгалтером началась?
— Слышала, что его уволить собираются, а за что, не знаю. Бабич хочет собрать местком. И на местком пригласить директора. Ох, Вася, не нравится мне все это. Ты в месткоме, я тоже. Двое из пяти. Получается, что директор вынужден будет отчитываться перед нами. Он, конечно, отчитается, а что потом?
— Суп с котом. Все затеял Бабич, и собрание поведет он.
— Да, но в месткоме пять человек. А голосовать будут четверо — ты, я, Бабич, Каневский. Пятый — бух, но он не может принимать решения о самом себе. Понимаешь, Вася, у каждого из нас вроде по двадцать пять процентов акций. И получается, что решать нам с тобой, от нас зависит, какое решение примет местком — останется бух, или…
— Интересно, — говорю. — Все это ты сама придумала?
Что делать, если изнасиловали единственную внучку. А насильники не понесли наказание? Есть много вариантов, но самый лучший — смыть оскорбление кровью. Именно такой вариант выбирает ворошиловский стрелок, уставший от жизни и от обид. Он берет в руки оружие…По мотивам этого замечательного романа был снят одноименный фильм, ставший шедевром отечественного киноискусства.
Отрезанная голова незадачливого осведомителя еще не самое страшное, с чем приходиться сталкиваться следователям прокуратуры, бросившим вызов наглой банде, хозяйничающей на улицах города. Убийства, изнасилования, шантаж, дерзкие налеты — кажется, ничто не в силах остановить жуткий уголовный маховик. Но опьяневшим от крови бандитам противостоят достойные противники.
Убийство одного из жильцов - не очень приятное событие для соседей. И когда пенсионерку Екатерину Касатонову пригласили в качестве понятой на осмотр места преступления, она согласилась только из уважения к органам правопорядка. Но вот чего она даже не могла предположить, так это того, что ей самой придется расследовать это дело и вычислять убийцу. И даже следователь прокуратуры пасует перед чисто женской логикой.
Дуплет из обреза, оборвавший жизнь самого обычного человека, положил начало серии загадочных, с непонятными мотивами, убийств. Следователь Пафнутьев провел расследование скрупулезно и вышел на организованную преступную группу. Все бы ничего, но в ее составе оказались несколько крупных городских чиновников. Пафнутьева вызвали на ковер, пригрозили расправой, если он не прекратит дело. Но как он может прекратить, если один из бандитов передал в его руки компромат на всю городскую верхушку? Теперь следователь просто обязан разоблачить эту коррумпированную мразь.
Дуплет из обреза, оборвавший жизнь неприметного человека, положил начало серии убийств. Следователь выходит на целую банду, среди членов которой ряд крупных городских чиновников. Неожиданно интересы следователя и интересы одного из убийц, который не ведает жалости и не признает никаких законов, совпадают.
Пафнутьев уже начальник следственного отделения и ему с друзьями предстоит уничтожить банду, которая буквально творит немыслимое: убивает легкомысленных пенсионеров, захватывает квартиры, продает на Запад младенцев из роддома, оружие...
На момент написания этой версии статьи мы сосредоточили внимание на нереальных деталях из русла «научной фантастики». Естественные науки особенно безжалостны к пренебрегающим их законами. Специальное замечание для упускающих из виду факт, по ряду причин не включенный в общеобразовательную программу: любой закон состоит из трех частей. Верхушка айсберга — словесное выражение закона, его формулировка (вода кипит при 100 градусах по Цельсию). Вторая, менее заметная, часть — область действия закона (какая именно вода, при каком именно давлении)
Дэвид Лэнг, известный английский кавказовед, на основе археологических отчетов и материалов исторических исследований воспроизводит религиозные представления, быт древних племен, населявших территорию Грузии. Лэнг ведет свое насыщенное яркими красками подробное повествование из глубины веков до периода, который считается золотым веком в истории Грузии.David M. LangTHE GEORGIANS.
Нам предстоит познакомиться с загадочным племенем рудокопов, обитавших около 2–4 тысячелетий назад в бассейне реки Россь (Западная Белоруссия). Именно этот район называл М. В. Ломоносов как предполагаемую прародину племени россов. Новые данные позволяют более убедительно обосновать и развить эту гипотезу. Подобные знания помогают нам лучше понять некоторые национальные традиции, закономерности развития и взаимодействия культур, формирования национального характера, а также единство прошлого и настоящего, человека и природы.http://znak.traumlibrary.net.
В книге в очень доступной форме описаны физические свойства Земли как планеты, так и места где мы живем.
Созданный более 4000 лет назад Фестский диск до сих пор скрывает множество тайн. Этот уникальный археологический артефакт погибшей минойской цивилизации, обнаруженный на острове Крит в начале XX века, является одной из величайших загадок в истории человечества. За годы, прошедшие со дня его находки, многие исследователи пытались расшифровать нанесенные на нем пиктограммы, однако до настоящего времени ни одна из сотен интерпретаций не получила всеобщего признания.Алан Батлер предлагает собственную научно обоснованную версию дешифровки содержимого Фестского диска.
Автором произведенена попытка проследить и систематизировать историю появления НЛО.