Процесс Жиля де Рэ - [60]

С тех пор адмирал вел себя весьма деловито и был готов извлечь наибольшую выгоду из своего положения. Он ничего не стеснялся и не слишком пекся о своей чести (скорее всего, именно поэтому он и был выбран: речь шла о женитьбе на дочери приговоренного к смертной казни).

С 1443 года адмирал отказывается от попытки реабилитировать своего тестя в суде. В подготовленном адмиралом документе, который он так и не подал в суд, говорилось, что Рэ был осужден несправедливо. После того, как адмирал пошел на попятный, он избавляется от взятой на себя изначально обязанности носить герб Жиля. Вероятно, на первых порах он верил в возможность реабилитации и даже полного оправдания сира де Рэ, суд Франции, видимо, был в этом заинтересован: любая возможность дискредитировать герцога Бретонского воспринималась положительно. Однако ясно, что с 1443 года никто об оправдании Жиля и не помышлял. Его виновность в то время была очевидна уже для всех.

Важными ставками в игре были замки Шантосе и Ингранд. 25 марта 1443 года Коэтиви приобретает у Рене Анжуйского права на эти два имения, за которые шла борьба. Затем он устраивает так, что Карл VII объявляет об их конфискации. Оба имения принадлежали сыну Иоанна V, Жилю, известному под именем Жиля Бретонского, который состоял в сговоре с англичанами. После доказательства этой предательской связи был составлен акт, в котором объявлялось о конфискации, а все права владения передавались адмиралу де Коэтиви.[74]

Через год он женился на юной Марии; в то время ей было четырнадцать лет.

Так ставленник Карла VII и победил в игре, которую вел в интересах Франции, но, прежде всего, конечно, в собственных интересах. Помогла ему дочь детоубийцы, которую он держал в своих алчных руках, как козырную карту. Видимо, события, последовавшие за смертью Жиля де Рэ, хоть и не столь трагичны, однако отличаются гнусностью.

Но наследство преступного маршала не принесло счастья адмиралу. В тот самый день, когда он уже мог хвалиться перед своими друзьями тем, что стал хозяином Шантосе, при осаде Шербура (который все еще оставался за англичанами, 20 июля 1450 года) он был смертельно ранен в голову выстрелом из аркебузы.

3) Мария де Рэ, вышедшая замуж вторично за своего кузена Андре де Лаваля-Лоэака (1451–1457)

Вдовствующая Мария де Рэ все еще оставалась привлекательной для каждого, кто, подобно Коэтиви, был способен жениться на ней. Таким человеком стал Андре де Лаваль-Лоэак, который, выступая на стороне Рене де Рэ или Ласюза, защищал права семьи Лавалей от безумной расточительности Жиля де Рэ (см., например, с. 99–100). Свадьбу сыграли в Витре в феврале 1451 года. Аббат Бурдо подчеркивает, что свадьба эта состоялась в тот же день, когда брат Андре, Ги XIV де Лаваль, женился на Франсуазе де Динан, вдове Жиля Бретонского, которого ее брат, герцог Франциск II, оставил умирать на дне выгребной ямы, наполовину залитой водой. «Две эти женщины, — читаем мы[75] — торжественно вошли в град Лавалей».

Все время своего второго замужества Мария де Рэ провела в тяжбе с семьей Коэтиви за замок Шантосе, который родственники Коэтиви продолжали считать своим в силу заключенного Марией с адмиралом брачного договора.

Мария де Рэ умерла бездетной 1 ноября 1457 года, в возрасте тридцати семи лет. «Она была погребена в хоре собора Пресвятой Богоматери в Витре, и матери по-прежнему указывают детям своим на это место, говоря, что здесь похоронена дочь Синей Бороды».[76]

4) Рене, брат Жиля де Рэ (1457–1473)

После смерти Марии ее наследство перешло к брату Жиля, Рене де Ласюзу, ставшему бароном де Рэ.

Дабы оправдать свои притязания на замок Шантосе, которым он тотчас же завладел, Рене де Рэ вынужден был доказать, что его брат был расточителен; именно благодаря его усилиям и появилось «Сочинение наследников…».

Рене пытался маневрировать между различными партиями, но у него ничего не получилось; он умер в 1473 году, оставив дочь, Жанну, которая вышла замуж за Франсуа де Шовиньи. У этой Жанны, скончавшейся в 1481 году, были сын и дочь, оставшиеся бездетными.

Шантосе не переставал быть объектом судебных тяжб при жизни Рене; семья Коэтиви пыталась возместить свои убытки. Участь крепости была решена во время правления Людовика XI. Он приказал частично разрушить ее во время войны с Бретанью, а затем, после распри с Рене Анжуйским, захватил Шантосе.

Однако в 1483 году Шантосе был освобожден, после чего герцог Бретонский отдал одному из своих бастардов замок, из которого Жиль де Рэ в 1429 году отбыл в Шинон, а оттуда — к осажденному Орлеану и где в 1432 году он перерезал горло своей первой жертве.

Роже де Бриквиль после смерти Жиля де Рэ

Когда стало очевидно, что арест Жиля де Рэ неотвратим и случится совсем скоро, Жиль де Сийе и Роже де Бриквиль, его доверенные лица (а порой и сообщники), сбежали. Нам неизвестно, какова судьба Сийе, но Бриквиль поступил на службу к Прежану де Коэтиви, которому, по-видимому, помог в деталях познакомиться с делами тестя.

Бриквиль, отец которого, благородный и состоятельный человек, покинул Нормандию, преследуемый англичанами, был родственником Жиля, а следовательно, и Марии де Рэ. Именно в этом качестве адмирал и взял его под свою опеку. Мария де Рэ даже воспитывала его детей. Однако Бриквиль боялся, что его будут преследовать за участие в преступлениях родственника. Коэтиви, должно быть, нуждался в услугах, — по-видимому, низких и подлых услугах — этого жалкого человека; он выхлопотал для Бриквиля письма о помиловании, которые представляют для нас определенный интерес. Только эти официальные документы, составленные независимо от правосудия Жана де Мальтруа и Иоанна V, касаются детоубийств (сообщником при совершении которых был Бриквиль). Это письма о помиловании, однако в них сообщается о преступлениях, в которых оказался повинен родовитый слуга Жиля; он был «вскормлен» своим господином и «был тогда молодым безрассудным дворянином»; при этом господин его повелевал «убивать и предавать смерти» детей, и Бриквиль говорит, что его вынуждали доставлять их Жилю. Из документов процесса видно, что он участвовал и в самих убийствах, однако в письмах о помиловании Бриквиль скуп на признания. Во-первых, он ничего не знал о душегубствах, а позже, когда засомневался и начал подозревать о них, «оставил службу у сира де Рэ и общество его покинул, а сир этот пять лет спустя был схвачен и наказан вместе с сообщниками своими». Мы уже знаем (сс. 90–91), что этот Бриквиль был слугой «на все руки», в самом дурном смысле. Здесь не место останавливаться на его попытках оправдаться; скорее, следует обратить внимание на то, в чем он сознался. Его показания обосновывают вину Жиля де Рэ с такой неопровержимостью, какой и не ожидал адмирал де Коэтиви, желавший, как мы уже говорили, доказать невиновность, реабилитировать своего тестя. Разве не согласился он носить его семейный герб? Однако довольно быстро он признал за собою право не соблюдать это обязательство. Его окончательная позиция отражена и сформулирована в письмах, которые он получает от короля, датированных маем 1446 года и написанных в Сазийи, близ Шинона.