Процесс Жанны д'Арк - [18]

Замысел исходил от англичан. Они ненавидели Жанну и жаждали ее смерти. Но заурядное убийство меньше всего соответствовало их планам. Жанна должна была умереть от руки правосудия, как официально осужденная еретичка и колдунья, пытавшаяся сокрушить с помощью дьявола поставленную богом власть. Только такая смерть могла развенчать ее в глазах религиозных современников. Только казнь по приговору церковного суда могла опорочить все успехи Жанны и прежде всего - коронацию Карла VII, которую общая молва приписывала новоявленной «посланнице небес». Суд над Жанной д’Арк был задуман в качестве средства воздействия на общественное мнение.

Таков был политический заказ оккупантов сотрудничавшим с ними французским церковникам. Те приняли его с готовностью - тем более, что он полностью совпадал с их собственными взглядами на «казус» Жанны. Парижские богословы объявили девушку еретичкой и колдуньей задолго до того, как получили возможность «доказать» это на инквизиционном процессе. Еще летом 1429 г., сразу же после разгрома англичан в долине Луары, в университетских кругах был составлен анонимный трактат, который объяснял недавние победы французов вмешательством дьявола, а Жанну называл его орудием. Теологи, державшие сторону Карла, не остались в долгу. Они ответили сочинениями, в которых доказывали божественный характер миссии Девы. Развернулась богословская полемика, в ходе которой у церковников, связанных с оккупантами, выкристаллизовалась мысль о предании Жанны церковному суду. Ее осуждение стало для Парижского университета делом собственного престижа.

***

Когда в Париже писали Филиппу Доброму письмо о пленении Жанны, авторы этого письма еще не знали, где и в чьих руках она находится.

Лучник, ссадивший ее с коня перед Компьенским мостом, уступил добычу своему командиру, а тот - командующему бургундским войском в Пикардии Жану Люксембургскому, сьеру де Линьи. Отпрыск знатного рода, давшего некогда Германии императора, а Чехии короля, Жан Люксембургский мнил себя воплощением всех рыцарских доблестей. На деле же это был самый обыкновенный кондотьер, искавший на войне не столько чести, сколько прибыли. Он шумно радовался неожиданной удаче и хотел извлечь из нее все возможное. В сущности ему было безразлично, кто выкупит у него Жанну, лишь бы уплатили хорошую цену.

Из лагеря под Компьенем Жанну перевезли сначала в Нуайон, а оттуда в принадлежавший сьеру де Линьи замок Болье, Там она пробыла до начала августа. Она не могла пожаловаться на жестокое обращение, но ее ни на секунду не оставлял страх за свою дальнейшую судьбу и мучило сознание того, что она бессильна помочь защитникам Компьеня.

Ее оруженосец Луи д’Олон, который был взят в плен вместе с ней, пользовался относительной свободой и передавал ей известия с воли. Как-то раз он пришел с невеселыми новостями:

- Город Компьень, который вы так сильно любите, окажется скоро во власти врагов Франции.

- Нет, этого не произойдет. Все крепости, возвращенные царем небесным при моем содействии благородному королю Карлу, не будут отняты у него. Только бы он сумел защитить их, - ответила Жанна (Q, IV, 35).

Вскоре после этого разговора, о котором нам известно из показаний Луи д’Олона на процессе реабилитации, Жанна пыталась бежать. Ей удалось проскользнуть незамеченной мимо стражника, охранявшего комнату в башне, где она была заключена, и выйти во внутренний двор замка. Но там ее увидел привратник и поднял тревогу.

Когда во время суда ее спросили, почему она решилась бежать, хотя и была уверена, что избавление от плена придет к ней от самого господа бога, Жанна ответила пословицей;«Помогай себе, а бог поможет тебе» (Aide-toi, Dieu t'aidra).

Близость к району военных действий заставила Жана Люксембургского увезти Жанну еще дальше на север. Там, в глубине пикардийских лесов, находился его родовой замок Боревуар - мрачная твердыня с высокой башней, обнесенной несколькими рядами стен. Пленнице отвели помещение в верхнем этаже башни.

Владетельный тюремщик чувствовал себя спокойно: бежать из Боревуара было почти невозможно, да и некуда. Жанна могла отныне надеяться только на помощь со стороны Карла VII.

***

Напрасные надежды. Ее «милый дофин», ее «благородный король», которому она верила и доброе имя которого она защищала на суде и перед эшафотом так горячо и яростно, как никогда не защищала самое себя, и пальцем не пошевелил для ее спасения. Король Франции не предпринял ни одной попытки спасти Жанну или облегчить ее участь. С этим вынуждены согласиться даже те монархически настроенные историки, которые сделали все возможное, чтобы оправдать поведение Карла.

Обычно они объясняют бездействие французского правительства тем, что любая попытка спасти Жанну была якобы заведомо обречена на неудачу. С их точки зрения, судьба Жанны была предрешена с того самого момента, как девушка попала в плен: бургундцы не продали бы ее никому, кроме англичан, а те ни за что не выпустили бы ее из своих рук.

[11]

Но Жанна еще не была во власти англичан. Она находилась в руках Жана Люксембургского, и лишь один человек, кроме него, имел бесспорное право распорядиться ее судьбой. Этим человеком был герцог Бургундский, который в качестве сюзерена Жана Люксембургского мог затребовать пленницу к себе.