Пробуждение - [21]

Прикасаться к телу было очень страшно — он, наверно, умер бы на месте, если бы оно пошевелилось, — но лица всё же видно не было, и Йаати убедил себя, что это всего лишь манекен. Он осторожно расстегнул застежку и вытащил пластмассовый, в квадратных углублениях, магазин. Полный и тяжелый, — в вырезе горловины тускло поблескивали серо-фиолетовые патроны, чуть меньше тех, что он видел в фильмах, с чуть притупленными верхушками пуль.

Йаати вспомнил глубокие, с его кулак, выбоины на стенах, и поёжился. Он почему-то начал сомневаться, что смог бы бегать как ни в чем ни бывало, получив такую безобидную на вид штучку куда-нибудь в ногу, как делали герои в фильмах. В них раны совсем не выглядели страшно, — просто немного крови под повязкой, наложенной прекрасной санитаркой, — и он тогда даже удивлялся, что от такой чепухи умирают. Ему как-то не приходило в голову, что пуля обычно пробивает человека насквозь, вместе с одеждой и костями, и он, даже если остается жив, никуда не бежит, а лежит, истекая кровью. И уж точно не смеется, перевязывая ногу шарфом или чем-то вроде.

Он покрутил магазин в руках, не зная, куда его пристроить, потом вспомнил, что на его бронежилете есть такие же карманы, тоже три. Переправив магазины туда, он снова посмотрел на тело. Рядом с подсумком висел какой-то непонятный прибор с экраничиком, на котором мигала одинокая желтая точка, и ещё один чехол, чуть больше магазинных. Ему захотелось посмотреть, что там — но в очертании серых металлических щитков и шлема было что-то неприятное, да и левая рука трупа оказалась оторвана выше локтя. Возиться с ним дальше не хотелось, и Йаати торопливо встал…

…Чтобы буквально нос к носу столкнуться со стоявшим за баррикадой руконогом. Даже со столь небольшого расстояния он не смог разглядеть глаз, ушей, рта этого невероятного существа, — только круглую, как глобус, лысину, под которой извивались толстые розоватые щупальца. От твари дохнуло густым запахом мускуса и чего-то ещё, — кислого и ядовитого.

Заорав не своим голосом, Йаати вскинул автомат, и нажал спуск, но оружие только тихо щелкнуло, — кончились патроны. Тварь выстрелила тоже, — в баррикаде что-то взорвалось, стальная стенка сейфа напротив живота Йаати выгнулась, полыхнув чадным пламенем вспыхнувшей краски и на глазах наливаясь зловещим малиновым сиянием.

Он не представлял, что делать дальше, — то есть, совершенно — но, к счастью, его тело оказалось умнее оцепеневшего сознания. Он пригнулся, бросив бесполезный автомат, и потянулся к другому, в котором могли ещё оставаться патроны. Тварь, издав какой-то мерзкий квакающий звук, вспрыгнула на баррикаду, — и Йаати, вскочив, изо всей силы ударил схваченным оружием по чудовищной, метра в полтора длины, руке. Весил автомат совсем немало, — и прикрытый выпуклым щитком локоть отчетливо хрустнул, выгибаясь в обратную сторону. Руканог с рвущим уши визгом грохнулся вниз, выронив оружие, Йаати пнул его… и тут же перед его лицом мелькнуло жаркое сиреневое пламя.

Уже совершенно ошалев, он бросился к зиявшему справа проему, затянутому знакомой мерцающей пленкой. Ещё несколько плазменных зарядов пронеслись сразу за его спиной, в ослепительных вспышках разорвавшись на стене, — и Йаати смаху влетел в проем. Тут же споткнувшись о какой-то кабель, он растянулся во весь рост, рывком перекатился на спину… и очередной заряд с треском расплескался по полю. Свободно пропустив его, оно остановило плазму, и Йаати, подтянув ноги, сел, ошалело осматриваясь.

Он попал во что-то вроде блокпоста, — массивная металлическая рама с полем, какой-то сложный пульт у стены и оружейные стойки, сейчас, правда, пустые. Напротив лежали какие-то железные ящики, наверное, с боеприпасами, но заглянуть в них Йаати не успел, — он заметил в коридоре сразу двух руканогов. Странно, но они не пытались войти, и даже не стреляли, — просто стояли и смотрели на него, если, конечно, им было, чем смотреть.

Йаати вскочил и крутанулся на пятке, осматриваясь. Справа была обитая железом дверь, к его счастью, незапертая, — едва он рванул ручку, она распахнулась, пропуская его в какой-то коридор. Йаати проскочил в неё и побежал, что оставалось сил.

11.

Он бежал, буквально куда глаза глядят, налетая на двери, дергая их и бросаясь от одной к другой. Вариантов было мало, — почти все двери оказались заперты или даже забаррикадированы мебелью, — и в конце концов он ошалело замер, едва успев остановиться.

Его вынесло к громадному пролому в стене. Верхний этаж дома напротив был наполовину снесен, и там возвышалась А-образная конструкция, сваренная из труб. Перекинутый через неё трос, раздваиваясь, крепился к концу подъемного моста, переброшенного через похожую на ущелье улицу, — по обе её стороны тянулись сплошные стены смыкавшихся фасадов.

Йаати осторожно ступил на вздрогнувший под ногой мост, и осмотрелся. Высота оказалась небольшой, — всего третий этаж, — но перил у моста не было, да и сам он оказался шириной в полметра, легкая ферма из труб, обтянутая сверху сеткой. Улица, залитая тревожным светом словно нарисованного на тонких рыжеватых облаках солнца, оказалась совершенно пустой, только далеко справа стоял уже знакомый фиолетовый «танк». За ним громоздился бесформенный завал, из которого, словно рога, торчали металлические балки, — многоэтажная башня по эту сторону улицы была то ли нарочно взорвана, то ли разбомблена. Слева, ещё дальше, улица поворачивала, скрываясь за домами. Там над крышами поднимался обрезанный тучами силуэт другой, гигантской башни. Её верхняя треть скрывалась в них, и Йаати невольно поёжился: это была уже не архитектура, а, скорее, возведение гор. Над всем этим, как туман, висела мертвая, звенящая в ушах тишина.