Пробуждение - [90]
Весть о восстании Корнилова всколыхнула солдат, как никогда. Весь полк бурно митинговал. Слышались угрозы по адресу контрреволюционного офицерства. Общими были требования: «Раздавить гада!», «Долой Временное правительство!», «Долой соглашателей!», «Да здравствует мир, долой войну!» Солдаты выдвинули требование удалить из полка ряд офицеров. Полковой комитет получил несколько списков и принял решение откомандировать двадцать три офицера. Командир полка не соглашался. Ему пригрозили, что в таком случае вопрос будет решать дивизионный комитет, а за безопасность всех офицеров полковой комитет не отвечает. Командир полка сдался и приступил к переговорам с командованием дивизии.
Занятия не проводились. Роты с утра митинговали. После заседания полкового комитета я вызвал фельдфебеля и приказал ему вывести завтра роту на занятия, как обычно. Нужно сказать, что большинство офицеров сидело по квартирам и старалось не показываться солдатам на глаза. Из младших офицеров у меня остались только Хлевтов и Щапов, а двое уехали в отпуск. Утром за пять минут до выхода на занятия мы втроем подошли к расположению роты. Все солдаты собрались в одной землянке. Я слышал гул голосов, выкрики: шел митинг. Однако у входа меня встретил дежурный, подал положенные команды и отрапортовал. Гул в землянке стих. Приняв рапорт и не давая «Вольно», я вошел в землянку. Солдаты густо заполняли ее, проход был тоже забит. Я пошел в дальний конец землянки. Солдаты, теснясь, расступались. За мной шли Хлевтов и Щапов. Дойдя до конца, я повернулся лицом к роте, сделал паузу и затем поздоровался. Важно было услышать ответ на приветствие. Солдаты привычно, дружно прокричали: «Здрав жлам, гсдин поручик». Последовало «Вольно». Я был удовлетворен: рота оставалась в руках.
Объяснив солдатам создавшееся положение, я сообщил им решение полкового комитета и прочитал список офицеров, подлежащих откомандированию. Решение полкового комитета солдаты встретили криками: «Ура!», «Давно пора». Дружным «ура» солдаты сопроводили прочитанные мной фамилии Желиховского, Мякинина, Зубкова и других ненавистных офицеров. После этого рота пошла на занятия. Я сократил их, разрешив заниматься только до обеда. Затем мы с Щаповым по молодости лет хвалились друг перед другом, что наша рота единственная вышедшая на занятия. Хлевтов благодушно говорил: «Не хвастайтесь, не хвастайтесь. Посмотрим еще, что дальше будет».
А еще через день двадцать три офицера на десяти разнокалиберных фаэтонах, по двое и по трое в каждом, уезжали из полка. Сзади два фургона везли их вещи. «Проводить» изгнанников собрался весь полк. Уезжавшие пытались сохранить независимо гордый вид оскорбленного достоинства, особенно когда их провожали криками: «Долой черную сотню!», «Катитесь к своему Николаю!», «Монархисты, кровопийцы!» Желиховский, ехавший в первом фаэтоне, тронул кучера, тот ударил по лошадям, но скорости не прибавилось. Под свист и выкрики убывали двадцать три офицера из полка.
Общество офицеров с отъездом изгнанных из полков прекратило свое бесславное существование. Но я подозревал, что кое-кто из него притаился на время и в тишине точит нож на революцию, а может быть и на нас, хотя мы беспартийные и к большевикам не принадлежим.
1 сентября
Восстание Корнилова окончательно разгромлено, но следы его остались. В некоторых полках произошли самосуды над офицерами. У многих офицеров солдаты отбирали оружие, и доверие к офицерам, кое-где еще сохранявшееся, было окончательно подорвано. У нас в полку дело обстояло несколько лучше, но оставшиеся офицеры стали ко всему равнодушны.
Хлевтов, уезжая в отпуск, на прощание сказал мне:
— Ты, Миша, не поминай меня лихом: я едва ли вернусь. Вижу, тут делать нечего, да и вы долго не задержитесь, так чего же тут сидеть без толку?
Революция пробудила в солдатах самодеятельность. В полку сформировался драматический кружок. Нашелся среди солдат руководитель, настоящий актер, уже немолодой человек. Кружок подготовил две пьесы, в которых роли исполняли солдаты и офицеры. Среди них оказалось несколько способных актеров. Спектакли проходили с неизменным успехом. Нашлись в полку чтецы и певцы. Кроме того, организовался довольно большой оркестр: две скрипки, шесть-семь мандолин, столько же гитар, с десяток балалаек, домры, две мандолы и два контрабаса-балалайки. Большинство инструментов было приобретено на средства полка. Играли солдаты и офицеры. Я тоже принимал участие. Мне доверили первую мандолину, благо я мог играть по нотам и помогать другим. Дирижировал один из скрипачей, имевший музыкальное образование. Играли мы в основном русские и украинские песни, вальсы и танцы, в том числе «Наурскую лезгинку». Спектакли перемежались с концертами, а часто вслед за спектаклем давался дивертисмент.
Эксцессов у нас в полку не было. Но гроза висела в воздухе, настороженность не покидала нас: все чего-то ждали. Совершенно неожиданно в дивизии произошла большая неприятность: какие-то темные, злонамеренные люди возбудили несознательных солдат в 707-м Броды-Берестечском полку. Они набросились на посетившего полк начальника дивизии, заслуженного боевого генерала, Георгиевского кавалера, старика шестидесяти пяти лет с окладистой седой бородой. Его раздели и разули, а потом одели в рваное обмундирование и лапти, неизвестно откуда появившиеся. Правда, генерала не били, видимо, смущала его седая борода, да и не заслужил он этого, так как всегда по-отечески относился к солдатам и офицерам. Старик был потрясен, заболел, и его увезли в тыл. Снятое с него оружие, обмундирование и сапоги, а также золотые часы, бумажник, кошелек и документы бесследно исчезли. Стало ясно, что в этом деле принимали участие уголовники. На митинге в нашем полку этот позорный случай был единодушно осужден: генерал пользовался уважением.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.