Пробуждение - [13]
4 марта
Сегодня утром, после супа с чаем, нас снова построили и куда-то повели по вязкой, мокрой от дождя дороге. Шли по щиколотку в грязи, из которой нелегко вытаскивать ноги. Пройдя версты две, я в своем теплом полупальто взмок. Хорошо еще, что наши вещи везли за нами на повозке. Шли мы не более полутора часов, а измучились страшно: и от вязкой грязи, и от раздумий о всевозможных неприятностях, ожидающих нас. Наконец подошли к некоему подобию казармы. Под нее была приспособлена конюшня немецкой фермы, как словоохотливо сообщил наш проводник.
— Почему немецкой? — удивились мы.
— Да здесь их невпроворот. Кругом всей крепости немецкие фермы. Только теперь их выселили, немцев-то, — удовлетворенно закончил он, потом добавил: — Дождемся фургона с вещами и пойдем. А пока отдыхайте.
Но фургона мы не дождались. Примерно через час проводник подал команду строиться.
— Вещи ваши привезут, никуда не денутся.
Теперь мы шли фруктовым садом, увязая в грязи уже не по щиколотку, а почти по колено. Наконец подошли к халупе, вокруг которой валялись части сельскохозяйственных машин и даже вполне сохранившаяся веялка, оставшиеся от прежних хозяев-немцев. Деревья и изгородь были увешаны сохнущими рубахами, кальсонами и портянками.
Внутри халупы полный разгром: платяной шкаф пошел на устройство нар, всюду валялись какие-то обломки. Этот хаос мы должны превратить в свое жилье. Времени не теряли, взялись за дело, и скоро халупа наша была вычищена, вымыта, нары доделаны, сооружены два стола, устроены полки, в разрушенную печь вмазан котел. Вот тут-то мой спутники, возмущавшие меня в часы вынужденного безделья сквернословием, оказались умелыми плотниками, печниками, стекольщиками. А интеллигентам — мне и Грише, не имевшим никаких профессиональных навыков, пришлось довольствоваться подноской воды и мытьем полов, что мы и выполняли, хотя и усердно, но неумело.
5 марта
Ночь спали недурно. Я и Гриша устроились рядом. У него не было одеяла, но нам вполне хватало и моего.
В полночь меня что-то разбудило, как будто свет. И впрямь, небо бороздили лучи прожекторов, гремела отдаленная канонада. Никто, кроме меня, не проснулся. Гриша лежал на правом боку и, подперев щеку рукой, сладко причмокивал во сне. Я смотрел на лучи прожекторов, которые прорезали темное пространство, исчезали и вновь появлялись. Интересно и красиво.
10 марта
Сегодня нам сообщили горестную весть — пал Перемышль[22]. К сожалению, многие из нашего взвода приняли эту весть довольно равнодушно, как будто заранее знали, что так и должно случиться.
Постепенно втягиваемся в занятия. Они не тяжелы. Донимает только бестолковщина с обязательным изучением фамилий разных начальствующих лиц, начиная со взводного. Требовательность в этом деле высокая. Вот и долбишь, что фельдфебель — господин подпрапорщик Федоровский. Ну, этого нужно знать. На второй день после нашего приезда он сделал нам осмотр. Фельдфебель показался мне умным человеком, хотя и окинул всех нас презрительным взглядом, мол, «серые», но ничего не ускользнуло от его внимания. Он мгновенно обнаружил все наши недочеты. Даже то, что мы «образованные», — это слово он произнес с едкой иронией — для него не являлось достоинством.
Ну а зачем нам знать, что комендант крепости — генерал от кавалерии Бобырь, а главный начальник Варшавского военного округа — генерал-лейтенант граф Баранцев? Или начальник артиллерии — генерал-майор Яковлев? А тем более заведующий южным отделом — полковник Бороздич. Ведь никого из них мы никогда и не увидим. Наш взводный старший фейерверкер Чурсанов Алексей Яковлевич говорил нам, что он здесь с начала войны и никого из начальников, кроме ротного командира штабс-капитана Вакнеца и полуротного штабс-капитана Авальяни, не видел. Да и эти-то были здесь лишь два-три раза.
Организация крепостной артиллерии довольно странная. Артиллерия состоит из рот. В роту входит несколько батарей, иногда до десяти, с орудиями разных калибров. В нашей роте, например, шесть батарей и на довольствии состоит 678 человек. Это написано мелом на специальной черной доске, висящей в кухне. Конечно, при таких условиях командир роты не часто может посетить команду новобранцев.
Наш взводный — славный человек. Он Воронежской губернии, но считает себя казаком. Худощавый, черный, с лицом восточного типа. Этот тридцатишестилетний человек выглядит ленивым. Его любимый разговор — об усадьбе, как он называет свое хозяйство. Какие у него вышни, он так и говорит «вышни», а стоят три копейки ведро, огромные волы, коровы дают молоко в размерах невероятных. Он, конечно, фантазер. Жизнь у него была бы сладкая, если бы не «проклятая баба», которая в самую лучшую минуту жизни, когда, например, лежишь, отдыхая под вишней, кричит тебе и требует принести ведерочек пять воды. Но потом оказывается, что и «проклятая баба» — отличная хозяйка, кормит мужа вкусно, заботится о нем, как будто он «дитё».
— И жена она хорошая, — говорил Чурсанов, — да, хорошая, — и он сладко потягивался от приятных воспоминаний.
Каждый день он начинал вопросом:
— А когда же мы замиримся, Михаил Никаноровнч?
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.