Пробуждение - [18]

— Теперь, мама, я все время буду приезжать к тебе, — сконфуженно произнес Сергей и поцеловал мать в щеку, как делал это, будучи ребенком. — Поверь, мама…

— Дай Бог, Сереженька, дай Бог! А ты, случаем, не женился в городе? — Марья с надеждой посмотрела на сына. — Если не женился, то Анна, дочь телятницы Авдотьи, в деревню возвернулась. Бают, насовсем.

Воспоминание об Анне всколыхнуло прошлое внутри, как лодку на воде. Давно не виделся с ней, ох, как давно!

Он представил себе Анну, тонкую, гибкую, словно ивовый прутик, с тщательно заплетенными косами. Она носила тогда ситцевое в горошек платье, перетянутое пояском из этой же материи. Особенно нравились ее глаза. Они были огромные, как два пятака, и синие-синие, а шея длинная и белая.

После окончания школы Сергей дружил с Анной целый год, встречался с ней то на реке, то где-нибудь за сельским клубом. Потом как-то вдруг она уехала в город и даже не предупредила его. Сергей трудно переживал нанесенную обиду, жгучую, что крапива. Целых два бесполезных года прождал от нее весточки. Потом сам уехал из деревни, поступил в институт. После окончания института стал работать на большом металлургическом комбинате. Нельзя сказать, что не попадались ему хорошие невесты, но он по-прежнему не мог забыть Анну.

И вот ошеломляющая новость — Анна в деревне. Упади сейчас с неба горшок с золотом, и то не удивил бы он Сергея так, как это сообщение. Он с глубокой тревогой и надеждой посмотрел в окно.

Марья поняла, что происходило в душе сына. Она подошла к нему и, поглаживая по голове, ласково сказала:

— Ложись, Сереженька, спать! Поди, умаялся с дороги?..

Сергей изъявил желание спать на сеновале. Когда он вышел во двор, над головой, как тарелка с вкусным медом, желтела луна. Над рекой и над низинами словно кто-то опрокинул горшок с молоком. Маленькие облака, как белые гуси, медленно передвигались по небу, а между ними нержавеющими шляпками гвоздей мерцали звезды. Из-за реки слышались стоны чаек и крик сыча. Все это напоминало далекое-далекое детство. Сергей подумал, что где-то в городах идет битва за власть — одни делят государство на маленькие страны, мол, врагу так легче их завоевать, другие хотят видеть страну сильной и великой, какой она была тысячу лет. А здесь — ни этой деревушке, развалившейся от нищеты, ни этой реке, протекающей здесь с незапамятных времен, ни птицам, ни лесу — ничегошеньки не надо, кроме покоя и тишины.

Сергей посмотрел на сеновал, когда-то там жила корова-кормилица. После какому-то очень мудрому начальнику пришла идея — забрать частных коров на колхозную ферму, а хозяйкам давать молоко из общих надоев. Коров отобрали, а у людей не стало ни молока, ни мяса. Господи! Чем провинилась наша страна и почему ты даруешь ей таких мудрецов?

Сергей зевнул и обернулся на окна дома. Одна из занавесок дернулась и опустилась.

Сергей знал, что мать сейчас бродит по дому или откидывает занавеску и следит за ним, куда он пошел. Затем, когда он вернулся, она, услышав скрип калитки, снова подойдет к окну и будет наивно выглядывать, чтобы он не заметил ее, и будет смотреть до тех пор, пока он не заберется на сеновал и не уснет. Утром она обязательно встанет раньше Сергея, напечет пирогов, вскипятит чаю и не отойдет от окна, пока он не выйдет из сарая. Так было раньше, так будет и теперь!..

«А не прогуляться ли к реке?» — подумал Сергей и неторопливо открыл калитку. Он вышел на улицу, постоял в нерешительности. Отсюда хорошо была видна вся деревня. Все, кому надо было, уже давно угомонились, разошлись по своим домам и спят непробудным сном. Сергей постоял, глядя в ту сторону, где был дом Анны, и пошел к реке. Тихо кругом, безлюдно. Откуда-то с полей доносились погремки жеребят, где-то, совсем рядом, кричал кулик. Чутко вслушиваясь в любые звуки, такие явственные в ночной тиши, неспешным шагом вышел Сергей на берег реки и полной грудью вдохнул свежий воздух. В голове чуть закружилось. Это, поди, от избытка кислорода. Сергей знал, что организм быстро привыкнет к этому воздуху и головокружение тотчас пройдет. В городе такого не бывает.

Сергей, оглядывая все вокруг, подумал: «Отчего же так дороги мне эта деревушка, эта река с пологими берегами, с чистой, неотравленной водой, этот лес? Видно, оттого, что здесь прошло мое детство, потом юность. Не на этом ли берегу я впервые узнал, что такое любовь? Здесь похоронены мой дед, бабка. Отсюда ушел в армию и где-то погиб мой отец».

Сергей прошелся по берегу, спустился к самой воде. «В городе в такой час не нагуляешь, — подумалось ему. — Или разденут, или побьют. Тут словно другой мир. Никто тебя не тронет. Если и встретится человек, то обязательно поздоровается, в крайнем случае попросит закурить».

Неожиданно в лугах заржала, почуяв что-то неладное, лошадь. Рядом, где-то в кустах, откликнулся жеребенок, зазвякал колокольчиком. Из-за реки надувало ароматом свежескошенного сена. Была середина августа, но сенокос еще продолжался, так как стояла по-прежнему жаркая погода.

Сергей еще помнил, как раньше сюда приходили ребята с гармошками. Будоражили округу песнями да частушками. Он был маленький тогда, но хорошо помнил то время. Потом молодежь разъехалась, растеклась по городам. Теперь тихо стало на берегу, пустынно, только бегают по камням трясогузки да одиноко кукует по утрам кукушка.