Пробуждение - [60]

– А твоя дочь? – интересуется Филлис после паузы. Ее голос звучит скептически. Якоб мрачно морщится и поворачивается к рыжеволосой девушке. – Тем временем Намару обставили как новичка. Не знаю, как Эмма провернула подобное. Я только слышала их, но не видела. И вероятно, я не смогла бы ничего предпринять в любом случае, даже если бы не стала выполнять просьбу Штайна. Черт! Я имею в виду, это какое-то безумие, ты повел себя как настоящий сокол.

– Ах! Кем же тогда я приходился вам до сих пор? Цепной собакой Фаррана? – Она сглатывает, уклоняется от его взгляда и наклоняется к Монтгомери, чтобы развязать шарф.

Прекращай. Их право – проверить, что ты не собирался загнать их в ловушку к другим воронам после того, как не ответил на звонок и не появился. Филлис права. Если бы ты пришел раньше, Штайна можно было спасти.

Пламенный гнев поднимается в нем, смешиваясь со жгучим чувством, которое грызло его после смерти нейрокинета, усиленное ужасным состоянием Монтгомери.

– И что? Чувствуешь себя лучше после увечий? – внезапно вырывается из него. – Поскольку это моя вина, что ты предлагаешь, Рич? Должен ли я выцарапать имя Штайна на лице ножом, чтобы покаяться? Убить себя? Он каким-то образом вернется к жизни? Или Фарран потерпит неудачу?

Браво. Оправдания действительно являются частью твоих уникальных способностей.

– Заткнись, Якоб! – кричит Филлис. – Не все такие бесчувственные чурбаны, как ты. К счастью!

Стонущий Ричард садится между ними. Он забирает из руки Филлис шарф, которым был связан, и вытирает лицо. Размазанная кровь придает ему еще более отвратительный вид.

– Не вини его, Фил. Он лишь хотел спасти дочь, – Рич кладет руку ей на плечо, – хочу попросить тебя об одолжении. Проверь, чисто ли снаружи, и позвони Намаре. Я уверен, что его не поймали. Скорее всего, он угнал машину и направился на Ист-Драйв.

– Неужели нельзя доверить это Макэнгусу? Я бы предпочла остаться с тобой.

– Да, так будет лучше. Она верит, что я могу сожрать тебя целиком.

Телекинетический шлепок по плечу заставляет его удариться о кассовую стойку. Не особенно сильно, но Филлис выглядит так, словно намерена продолжить.

– Остановитесь уже! – внезапно сила голоса Монтгомери становится прежней. – С каких пор ты сомневаешься в моих приказах, Фил? Иди, пока я не истек кровью. И передай адрес Эми нашим людям на яхте. Желательно, чтобы они скрылись за горизонтом как можно быстрее.

– Собираешься отослать корабль? – недоверчиво вмешивается Якоб. – Ты вообще в своем уме? Ты уверен в этой Эми? А если она уведомит полицию и люди Фаррана устроят нам засаду?

– Ты же видел Эйдана, о нем она не сообщила. Зачем же тогда ждать этого от нее сейчас? – улыбка Ричарда выглядит нетерпеливой.

– Да, но…

– Никаких но, – перебивает Филлис и направляется к двери. Но перед тем, как отодвинуть щеколду, зовет Якоба из тьмы: – Если бы я попалась еще большему количеству воронов, ты все равно немедленно появился бы и спас меня, поэтому доверься его мантике. Ни один человек не узнает, что мы у Грей.

Дверь за ней захлопывается. Снаружи раздается металлический звук защелкивающейся решетки.

Якоб откидывает голову на кассовую стойку и закатывает глаза.

– Неудивительно, что она злится. Сначала Штайн, а теперь ты командуешь ею…

– Я погубил его, – бормочет Монтгомери.

– Кого? Штайна? Ах, перестань, Рич! У любого дара есть свои недостатки, – успокаивает Якоб. Но глаза сокола лихорадочно сияют, а лицо искажается от невероятной боли, будто только что к нему применили изощренную пытку. Когда Монтгомери продолжает, его голос едва слышен:

– Мантика не ошиблась. Она совершенно ясно предсказала смерть Штайна, как только ты прибыл на волейбольную площадку с Эйданом.

Якобу требуется несколько секунд, чтобы сделать правильные выводы из этой информации. На мгновение он чувствует, как земля уходит из-под ног, изгибаясь. Макэнгус глубоко вздыхает.

– Ты же не имеешь в виду, что, когда звонил мне и сказал отпустить Эйдана, уже знал, что появятся вороны, и я последую за ними и одним из твоих ближайших друзей, и, вероятно, Кристиан умрет?

– Именно так, – шепчет Монтгомери. Слезы текут по его избитому кровавому лицу, и все, что мог бы ответить Якоб, выражает его взгляд на Монтгомери, преисполненного виной. Проходят минуты, которые кажутся ему часами.

– Почему ты рассказываешь мне об этом? – наконец спрашивает он.

– Чтобы ты знал, твоей вины в случившемся нет.

– Ну, замечательно. Теперь я чувствую себя намного лучше, – Якоб качает головой и наклоняется к нему, – поведай мне, о каком плане шла речь? Потому что, надеюсь, он хотя бы существует, верно?

– Он знал его и согласился со мной. Это был единственный способ! Непомерное доверие и честность. Мне следовало предотвратить это. Возможно, было другое решение. Обладать этим даром – настоящее проклятье! О боже, как я его ненавижу! – Сокол таращится в пустоту, и Якоб хватает его за руку.

– Что с планом? Черт, возьми себя в руки, Рич, этот бой далеко не окончен! Соколы нуждаются в тебе! Эмма надеется на тебя!

Рич вздрагивает, его глаза проясняются.

– Но именно из-за нее я так и поступил! Если бы ты пришел к нам вовремя, у Намары была бы поддержка. Эмма узнала бы тебя и попыталась спасти Эйдана от воронов и бежать. Но теперь все иначе. Каллахан наконец-то обессилен! Знаешь, что это означает для нас? – путаные слова Ричарда шумят в ушах Якоба. Он изо всех сил пытается разобраться в полученной информации.