Проблеск истины - [97]
— Я не знала, что у Мышонка кровать сломалась.
— Пустяки.
— Ах, что же я молчу, ты ведь леопарда убил! Дай поцелую. Джи-Си смеялся, когда получил твою телеграмму.
— Да, с леопардом покончено, всем спасибо, все свободны. Включая леопарда.
— Расскажи, как все было.
— Не сейчас. Как-нибудь покажу место.
— Ты уже смотрел письма? Дай, какие прочел.
— Бери все.
— Что с тобой? Ты, что ли, не рад, что я вернулась? В Найроби мне все были рады. Я каждый вечер куда-то ходила, отлично провела время.
— И мы немногим хуже. Чуть-чуть потренируемся, и почувствуешь себя, как в Найроби.
— Папа, ну ладно тебе. Будь лапочкой. Ты же знаешь, я летала подлечиться. И подарки к Рождеству купить. Ты сам хотел, чтобы я развеялась.
— Ну и отлично. Я рад, что ты вернулась. Давай-ка обними меня покрепче и поцелуй в стиле «анти-Найроби».
Ее костюмчик цвета хаки был опрятен и свеж, и тело под ним приятно упружило, и пахла она очень хорошо, и короткая светло-золотая стрижка ей шла, и я вернулся в лоно белой цивилизации легко и непринужденно, как наемник Генриха IV, убедившийся, что Париж стоит мессы.
Уилли наблюдал за мной с интересом и, дождавшись катарсиса, осведомился:
— Папа, кроме леопарда, новости есть?
— Нет.
— А проблемы?
— На дороге по ночам сумасшедший дом.
— Ничего удивительного. Они думают, раз пустыня, то и проехать нельзя.
Я послал за «седлом газели» для Уилли. Мэри ушла в палатку разбирать письма. Мясо принесли, мы погрузились и поехали на аэродром. Уилли поднялся в воздух под захватывающим дух углом, украсив наши лица улыбками, и самолет превратился в искру, и мы поехали назад.
Мэри была нежной и обаятельной, а Нгуи слегка приуныл. В перспективе у нас был вечер, и журнал «Тайм», и британские газеты, и медленный закат, и костер, и наполненный стакан.
К черту, подумал я. Жизнь и так сложная, хватит усложнять. Сиди, листай «Тайм», рядом жена, костер потрескивает, в стакане коктейль, в столовой ужин накрывают. Мвинди готовил ванну для Мэри, потом была моя очередь. Смыть, отпарить все заботы, думал я, какое блаженство. Мвинди опорожнил ванну, вымыл ее и наполнил горячей водой из жестяных канистр, разогретых на костре. Я с наслаждением погрузился в воду и хорошенько намылился мылом «Спасательный круг».
Растеревшись полотенцем, я надел пижаму, старые противомоскитные сапоги, купленные в Китае, и халат. Со дня отъезда Мэри это была моя первая горячая ванна. Англичане, если позволяют обстоятельства, принимают ванну ежедневно; я же предпочитал несколько раз в день обмываться в тазике: первый раз утром, перед тем как одеться, затем по возвращении с охоты и, наконец, вечером перед сном.
Отец подобные вольности ненавидел и горячую ванну считал одним из немногих уцелевших обрядов классического сафари, поэтому в его присутствии я старался соблюдать ванную традицию. Тазиковый метод, однако, хорош тем, что на теле легче обнаружить клещей; обычно я просил Нгуи или Мвинди снять тех, до которых не мог дотянуться сам. В старые добрые времена, когда мы с Мколой охотились вдвоем, клещи-краснотелки забирались нам под ногти на ногах, и каждый вечер мы садились друг напротив друга под фонарем, и я снимал его клещей, а он моих. Никакая ванна тут бы не помогла, да у нас и не было ванны.
В старые времена, думал я, мы охотились усерднее и по большому счету проще. Если ты вызывал самолет, это означало, что у тебя либо нестерпимо много денег, либо ты при смерти.
— С легким паром, дорогая! Теперь расскажи, что было в Найроби.
— О, все было замечательно. Доктор прописал те же лекарства, что я и принимала, плюс еще висмут. Там все такие добрые, любезные, но я все равно по тебе скучала.
— Выглядишь прекрасно. И прическа интересная, в стиле камба. Где же ты подстриглась?
— Здорово, да? С боков я сама подровняла.
— Так что Найроби?
— Ну, в первую ночь я познакомилась с очень милым джентльменом, он повел меня в «Клуб путешественников», неплохо посидели, потом он меня проводил до гостиницы.
— А что за джентльмен?
— Ох, я даже не помню. Очень милый джентльмен.
— Так, а вторая ночь?
— Встретились с Алеком и его подружкой, пошли в какое-то место, там была ужасная толпа. Нас еще не пускали, потому что форма одежды парадная, а Алек был в затрапезном виде. Не помню, мы то ли остались, то ли пошли куда-то еще.
— Замечательно. Почти как в Кимане.
— А ты чем занимался?
— Да ничем. Съездили в пару мест с Нгуи, Чаро и Кейти. Что-то вроде церковного ужина. А что третья ночь?
— Ах, дорогой, я совсем не помню! Нет, погоди. Куда — то ходили с Алеком, его подружкой и Джи-Си. И Алек всем действовал на нервы. Зашли в одно заведение, потом в другое, потом они меня домой отвезли.
— Примерно то же, что и здесь. Только вместо Алека у нас Кейти всем настроение портил.
— А что это он?
— Я толком не разобрался. Какой «Тайм» будешь читать?
— Я вот этот начала. Или ты его хочешь?
— Мне без разницы.
— И ведь еще ни разу не сказал, что любишь меня… Что рад меня видеть…
— Я тебя люблю и очень рад тебя видеть.
— Ну и хорошо. Я тоже рада, что вернулась.
— А еще про Найроби?
— Тот джентльмен, что ходил со мной ужинать, я упросила его сводить меня в музей Кориндона. Боюсь, ему было скучно.
После окончания учебы в 1917 г. Хемингуэй хотел вступить в армию, чтобы участвовать в первой мировой войне, однако из-за травмы глаза призван не был и вместо этого в 1917–1918 гг. работал корреспондентом в канзасской газете «Star». Шесть месяцев спустя он уезжает добровольцем в воюющую Европу и становится шофером американского отряда Красного Креста на итало-австрийском фронте, где в июле 1918 г. получает серьезное ранение в ногу, несмотря на которое сумел доставить раненого итальянского солдата в безопасное место.
Повесть Э.Хемингуэя "Старик и море", за которую автор получил в 1954 году Нобелевскую премию, уже давно стала современной классикой. История рыбака Сантьяго — это история нелегкого пути человека на земле, каждый день ведущего борьбу за жизнь и вместе с тем стремящегося сосуществовать в гармонии и согласии с миром, осознающего себя не одиночкой, как было в предыдущих произведениях писателя, а частицей огромного и прекрасного мира.
«Райский сад» (англ. The Garden of Eden) — второй посмертно выпущенный роман Эрнеста Хемингуэя, опубликованный в 1986 году. Начав в 1946 году, Хемингуэй работал над рукописью в течение следующих 15 лет. За это время он также написал «Старик и море», «Опасное лето», «Праздник, который всегда с тобой» и «Острова в океане».
Творчество Эрнеста Хемингуэя (1899–1961) входит в золотой фонд мировой литературы. Человек огромного таланта, величайшей силы воли, доброты и гуманизма, он оставил глубочайший след в истории культуры.Во второй том Собрания сочинений включены романы «Прощай, оружие!», «Иметь и не иметь», книга рассказов «Зеленые холмы Африки» и рассказы разных лет.Ernest Hemingway. Green Hills of Africa. 1935.Перевод с английского Наталии Волжиной и Виктора Хинкиса.Эрнест Хемингуэй. Собрание сочинений в пяти томах. Том 2. Издательства «Терра-Книжный клуб».
"В наше время" - сборник рассказов Эрнеста Хемингуэя. Каждая глава включает краткий эпизод, который, в некотором роде, относится к следующему рассказу. Сборник был опубликован в 1925 году и ознаменовал американский дебют Хемингуэя.
«По ком звонит колокол» — один из лучших романов Хемингуэя. Полная трагизма история молодого американца, приехавшего в Испанию, охваченную гражданской войной.Блистательная и печальная книга о войне и любви, истинном мужестве и самопожертвовании, нравственном долге и непреходящей ценности человеческой жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пожилые владелицы небольшого коттеджного поселка поблизости от Норвуда были вполне довольны двумя первыми своими арендаторами — и доктор Уокен с двумя дочерьми, и адмирал Денвер с женой и сыном были соседями спокойными, почтенными и благополучными. Но переезд в третий коттедж миссис Уэстмакот, убежденной феминистки и борца за права женщин, всколыхнул спокойствие поселка и подтолкнул многие события, изменившие судьбу почти всех местных жителей.
Книга «Шесть повестей…» вышла в берлинском издательстве «Геликон» в оформлении и с иллюстрациями работы знаменитого Эль Лисицкого, вместе с которым Эренбург тогда выпускал журнал «Вещь». Все «повести» связаны сквозной темой — это русская революция. Отношение критики к этой книге диктовалось их отношением к революции — кошмар, бессмыслица, бред или совсем наоборот — нечто серьезное, всемирное. Любопытно, что критики не придали значения эпиграфу к книге: он был напечатан по-латыни, без перевода. Это строка Овидия из книги «Tristia» («Скорбные элегии»); в переводе она значит: «Для наказания мне этот назначен край».
Роман «Призовая лошадь» известного чилийского писателя Фернандо Алегрии (род. в 1918 г.) рассказывает о злоключениях молодого чилийца, вынужденного покинуть родину и отправиться в Соединенные Штаты в поисках заработка. Яркое и красочное отражение получили в романе быт и нравы Сан-Франциско.
Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (18811942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В пятый том Собрания сочинений вошли биографические повести «Борьба с безумием: Гёльдерлин, Клейст Ницше» и «Ромен Роллан. Жизнь и творчество», а также речь к шестидесятилетию Ромена Роллана.