Проблеск истины - [84]

Львиный эпос мисс Мэри тянулся чертовски долго и успел здорово надоесть всем, за исключением ее единоверцев, поклонников и сочувствующих элементов. Чаро, не будучи ни первым, ни вторым, ни третьим, однажды сказал мне:

— Убей уже проклятого льва, выстрели вместе с ней, и делу конец.

Я в ответ покачал головой, поскольку был если не единоверцем, то уж точно сочувствующим, и в свое время даже совершил паломничество в Компостеллу, о чем впоследствии не жалел. Чаро тоже покачал головой — с отвращением, как истинный мусульманин. Сегодня, слава Богу, с нами не было мусульман. Не требовалось заботиться о том, чтобы правильно перерезать кому — нибудь горло. Мы просто искали новую веру, и первым стоянием крестного пути была галантерейная лавка Бенджи при бензоколонке. Именно здесь Дебба и Вдова планировали выбрать материю на платье ко дню рождения малютки Иисуса.

Следуя этикету, я не пошел с ними в магазин, хотя любил пестрые ткани, странные запахи и масайских женщин-ванаваки, зашедших поглазеть на товар, пока их рогатые мужья сидели рядом в распивочной с копьем в одной руке и стаканом шерри «Голден джип» в другой. Я точно знал, где искать этих рогоносцев, и прошел правой стороной тенистой улочки, чрезвычайно узкой, но все же достаточно широкой, чтобы проехать, не задевая крыльями стен, в чем мы не раз имели случай убедиться; я вошел в масайскую пивную, слегка прихрамывая, стараясь держаться без лишнего высокомерия, и сказал, не слишком выпячивая кобуру: «Сопа!», после чего пожал несколько холодных рук и вышел, ничего не выпив. Через восемь шагов я свернул в лавочку мистера Сингха. Мы с хозяином обнялись. Миссис Сингх протянула мне руку, которую я поцеловал — ей, туркане, это всегда нравилось, а руки я умел целовать весьма эффектно, и для нее это было как поездка в Париж, о существовании которого она не знала, хотя могла бы украсить его своим присутствием даже в солнечный день. Затем я послал за выпускником миссионерской школы.

— Как дела, мистер Сингх? — спросил я через переводчика.

— Неплохо. Бизнес идет.

— Как поживает очаровательная миссис Сингх?

— Должна родить через четыре месяца.

— Felicidades![9] — Я снова поцеловал ей руку, сперва в стиле Алварито Каро, затем в стиле Маркеса из Вилламайора, испанского городка, который мы однажды взяли, но не смогли удержать. — Все Сингхи здоровы, я надеюсь?

— Кроме третьего мальчика. Он порезал руку на лесопилке.

— Хотите, я посмотрю?

— В церкви оказали помощь. Дали серу.

— Отличное средство для детей. А вот старикам, как мы с вами, разрушает почки.

Миссис Сингх рассмеялась душевным турканским смехом, а мистер Сингх сказал:

— Надеюсь, твоя мемсаиб здорова. И дети здоровы. И самолет здоров.

Про самолет переводчик сказал «исправен», но я попросил его не быть педантом.

— Мемсаиб мисс Мэри сейчас в Найроби. Полетела туда на самолете и вернется на нем же. Дети здоровы. Самолет тоже здоров, слава Богу.

— Мы слышали новость, — сообщил мистер Сингх. — Про льва и леопарда.

— Велика новость, застрелить льва или леопарда.

— Ведь это был лев мисс Мэри?

— Разумеется, — ответил я, с гордостью представив изящную, миниатюрную, вспыльчивую и великодушную мисс Мэри, ее египетский профиль, рубенсовскую грудь и сердце из Бемиджи, Уокера или Тиф-Ривер — Фолс — словом, из любого городишки, где зимой бывает ниже сорока. Идеальная температура для изготовления горячих сердец, что умеют быть ледяными.

— Проблема льва больше не стоит, — подытожил я, — спасибо мисс Мэри.

— Непростой был лев. От него многие пострадали.

— Родоначальник всех Сингхов душил таких голыми руками. У мисс Мэри был «маннлихер» калибра 6,5.

— Маловато для крупного льва, — заметил мистер Сингх.

Я смекнул, что старого вояку не проведешь, и молча ждал продолжения. Мистер Сингх, однако, был не настолько глуп, чтобы продолжать, и мадам Сингх спросила:

— А что с леопардом?

— Любой здоровый мужчина может добыть леопарда на завтрак.

— Кстати, о завтраке. Не хотите ли перекусить?

— С позволения мадам Сингх.

— О, пожалуйста! Какие пустяки.

— Пойдем в заднюю комнату. Но вы ничего не выпили!

— Выпьем вместе, если хотите.

Переводчик прошел с нами в заднюю комнату. Мистер Сингх принес бутылку виски «Белый вереск» и кувшин с водой. Переводчик снял миссионерские ботинки, чтобы продемонстрировать огрубевшие пятки.

— Я носил ботинки только по необходимости, если рядом были осведомители от религии, — доложил он. — О малютке Иисусе отзывался исключительно с презрением. Утреннюю молитву не творил, вечернюю тоже.

— Это все?

— Все.

— Присваиваю тебе звание обращенного, со знаком минус.

Он радостно боднул меня в живот, как делал сын Вдовы.

— Ежедневно думай о вершине и о Счастливых Охотничьих Угодьях. Малютка Иисус нам еще пригодится, не говори о нем дурно. Какого ты племени?

— Того же, что и вы.

— А по метрике?

— Масаи и чага. Мы на границе.

— Многие достойные люди родились на границе.

— Да, сэр.

— Никогда не говори «сэр». Наша религия это запрещает.

— Так точно.

— Как ты перенес обрезание?

— Не лучшим образом, но вполне хорошо.

— Почему стал христианином?

— По невежеству.

— Могло быть и хуже.

— Мусульманином я не стал бы никогда в жизни… — Он хотел добавить «сэр», но я предостерегающе поднял палец.