Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР - [93]

Между тем несомненно, что система государственных символов должна быть внутренне непротиворечивой, самосогласованной – только в этом случае она может способствовать консолидации общества и стимулировать его патриотизм. Нынешняя же система этих символов, включающая в себя одновременно и триколор, под которым Добровольческая Армия боролась с узурпаторами-большевиками, и мелодию сталинского гимна, олицетворяющую диктатуру этих узурпаторов, не может не производить впечатление «селёдки с изюмом и сахаром» (выражение Корнея Чуковского). Эклектику этой символики лаконично отразил в своей пародии на гимн Михалкова Владимир Войнович:

К свободному рынку от жизни хреновой,

Спустившись с вершин коммунизма, народ

Под флагом трехцветным с орлом двухголовым

И гимном советским шагает вразброд.

Другим внешним проявлением раскола в обществе является наличествующий сегодня набор памятников государственным деятелям в российских городах. Диктатура КПСС пала в августе 1991 г., но до сих пор их площади и улицы перенасыщены (как остров Пасхи – знаменитыми идолами) скульптурами ее отцов-зачинателей, главных мокрушников – Ленина и Дзержинского (это куда как более одиозно, чем если бы после денацификации Германии в немецких городах сохранялись бы статуи Гитлера и Гиммлера). Правда, памятник Первому Чекисту на Лубянке свалили в дни Августа, но мумия Ульянова продолжает сохраняться на главной площади страны. Более того, последнее время стали появляться новые памятники коммунистическим вождям. Президент РФ Путин торжественно открыл памятную доску Андропову, а в Новороссийске воздвигнут памятник Брежневу. Словом, мало-помалу с того света начинают возвращаться «каменные гости». Как предрекает в том же стихотворении Войнович,

Сегодня усердно мы Господа славим

И ленинским молимся славным мощам,

Дзержинского скоро на место поставим

Затем, чтобы он нас пугал по ночам.

Однако молиться двум столь разным богам невозможно. «Плюрализм в одной голове, – писал Наум Коржавин, – это шизофрения». Или, говоря словами Михаила Булгакова, «разруха в головах».

Правда, кое-где предпринимаются крайне редкие попытки заштопать историческую ткань бытия России, разорванную большевиками, путем увековечения в камне и бронзе ее подлинных радетелей. В Саратове у входа в здание областной думы воздвигнут памятник Столыпину. В Иркутске поставили памятник адмиралу Колчаку. Центральную площадь затерявшегося в степях Сальска, который «на карте генеральной кружком отмечен не всегда», украшает памятник белому генералу Маркову. А вот в Екатеринодаре (нынешнее и, будем надеяться, временное название – Краснодар), который был с августа 1918 г. по март 1920 г. белой столицей России, до сих пор нет памятников главкомам Добровольческой Армии генералам Корнилову и Деникину. Зато есть улица имени кровавого палача Атарбекова, зампредседателя Северо-Кавказской ЧК, запомнившегося жестоким подавлением астраханских рабочих в 1919 г. и расправой над казаками в 1920-1922 гг. на Кубани и в Ставрополье.

В настоящее время в краевом центре Кубани возводится памятник Екатерине Великой – в точности напротив главного из многочисленных в этом городе памятников Ильичу. Вождь мирового пролетариата будет указывать рукой на стоящую на высоком постаменте императрицу. Возникнет красноречивый безмолвный диалог между немкой, которая стала одним из наиболее успешных руководителей Российского государства, и русским, который был доставлен в качестве немецкого агента в Россию для осуществления государственного переворота…

Остается добавить, что в конце 2004 г. в краевом центре Кубани был торжественно открыт памятник чекистам.

Наиболее весомым аргументом в пользу того, что глубокий раскол в обществе не является все-таки оптическим обманом, являются результаты социологических опросов. Как отмечается в одном из изданий международного общества «Мемориал», в 2002 году 57% россиян считали, что для СМИ нужна государственная цензура, 54% – что лучше всего народу жилось при Брежневе, а 45% москвичей высказались за возвращение памятника Дзержинскому на Лубянскую площадь (против – только 36%). И все это на фоне рекордной слабости гражданского общества: согласно тому же источнику,[512] в 2002 г. 73% россиян заявили, что не собираются участвовать в работе общественных организаций и политических партий.

В чем причина этого раскола?

Как говорит пословица, «в доме повешенного не говорят о верёвке». Тем не менее, об этой, достаточно очевидной, причине следует говорить вновь и вновь. Заключается она в том, что в 1991 г. новорожденная российская демократия не нашла в себе силы провести юридически последовательную де-коммунизацию страны (наподобие денацификации гитлеровской Германии в 1945-1946 гг. и Чехословакии, Венгрии и Восточной Германии, осуществленных после падения Соцлага). К такой декоммунизации нашу страну и наше общество обязывали десятки миллионов жертв, уничтоженных советским режимом.[513] Юридическое положение о том, что «преступления против человечности не имеют срока давности», не есть благое пожелание человечества. Этот постулат является категорическим императивом, игнорировать или обойти который безнаказанно для себя не может ни одна страна, ни одно общество.