Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР - [4]

Наиболее распространенной причиной смерти в 1930-е гг. являлись и у детей, и у взрослых болезни органов дыхания; туберкулез, крупозная пневмония, бронхопневмония, пневмония и бронхит. Эти причины смерти дают 26,4% всех смертей.[26]

В середине и даже во второй половине 1930-х гг. видны последствия голодомора 1932-1933 гг. Истощение организма наблюдалось как у новорожденных, так и у беременных женщин, следствием чего была высокая смертность младенцев от врожденной слабости, а детей от 0 до 2-х лет – от диареи, диспепсии, связанных также с ослаблением организма и ребенка и матери вследствие голодания. От них погибало 9% детей ежегодно. Следующая причина смерти – острозаразные, инфекционные заболевания, особенно распространенные среди детей. У взрослых в 30-е гг. это оспа, сыпняк, возвратная горячка. У детей погибшие от инфекций составляют 12,8% всех умерших, от кори -4,6%, от дизентерии – 2,7%, от дифтерии – 1,2%, от скарлатины – 1,1%.

Во второй половине 30-х гг., начиная с 1935 г. зафиксированы резкие вспышки инфекционных детских заболеваний: 1935 г. – коклюш и скарлатина, 1936 год – скарлатина, дифтерит, корь, 1937 г. – корь. Смертность от кори выросла в эти годы на 1\3 по сравнению с началом 30-х гг.[27]

Детская смертность дала высокие показатели в 1939 г., особенно в РСФСР, в таких ее областях, как Рязанская, Пензенская, Куйбышевская, Тамбовская, Воронежская, Ростовская, Алтайский край. Во всех этих районах детская смертность на 30% превышала показатели 1938 г. В 1938 г. В России умирал, не дожив до 1 года, каждый пятый новорожденный, а в 1939 г. – каждый четвертый.[28]

Наша страна в результате занимала по уровню детской смертности одно из самых первых мест в Европе, далеко опережая по этому печальному показателю Германию, Францию, Англию, Италию.

Повышение детской смертности привело к тому, что в 1936 г. в ряде районов – Ярославской, Горьковской, Ивановской, Калининской, Ленинградской, Московской было зафиксировано превышение смертности над рождаемостью. Так, в Горьковской области на 16,6 тыс. рождений приходилось 23,5 тыс. смертей; в Свердловской – на 14,4 тыс. рождений 19,2 тыс. смертей; в Ленинградской – на 14,6 тыс. рождении 16,3 тыс. смертей и т.д.[29]

Во второй половине 1930-х гг. возросла в связи с запрещением абортов (закон вступил в силу с 1936 года) смертность женщин.[30] В 1935 г. в крупных городах России смертность от абортов была, как правило, невелика. Так, в Новосибирске зафиксировано было всего 12 случаев за год, Сталинграде – 10, Смоленске – 5, Туле – 4 и т. д.

В 1936 г. в Москве только за 4 месяца 1936 г. умерло по этой причине 45 женщин, в Ленинграде – 50, в Туле в августе-ноябре 1936 г. – вдвое больше, чем за весь 1935 г., в Новосибирске за август-ноябрь – почти столько же, сколько за весь 1935 г.

Что касается повышения рождаемости, то запрещение абортов не дало ожидаемых результатов. Подъем рождаемости был очень коротким, затем ее показатели понизились.

В итоге по самым приблизительным подсчетам в 1930-е гг. избыточная смертность населения РСФСР (без Казахстана и Киргизии) составила более 4 млн. человек: сверхсмертность в основных пораженных голодом 1932 – 1933 гг. районах – 2 млн.; в местах заключения – 1 млн.; избыточная смертность, особенно младенческая и детская, середины и второй половины 30-х гг. – 1,2 млн.

Исследователи неоднократно пытались дать оценку людских потерь по СССР в целом за период с конца 1920-х до конца 1930-х гг. Самая ранняя оценка потерь сделана М.В. Курманом в начале 1937 г., а в конце 1980-х-1990-е гг. – В.В. Цаплиным, С.В. Кульчицким, А.Л. Перковским и д.р.[31] Интересные оценки приведены в работе Д. Конквеста.[32]

Таким образом, в науке имеются следующие приблизительные данные об избыточной смертности населения за период между переписями 1926-1937 гг.: По подсчетам М.В. Курмана – 7,5 млн., В.В. Цаплина – 8,6, А.Л. Перковского -10,5 млн. Учитывая все составные потерь, в том числе последние исследования по голоду 1932-1933 гг., можно сказать, что по самым минимальным подсчетам за десятилетие между переписями потери населения СССР составили более 11 млн. человек.[33]

Многомиллионные людские потери деформировали возрастнополовой состав населения.

Если в 1926 году, когда сильно еще ощущались последствия первой мировой и гражданской войн, дисбаланс в соотношении полов измерялся цифрой в 5 млн. в пользу женщин, которые составляли 51,7% всего населения страны, то в 1937 году (в мирное время!), нарушение в соотношении полов стало куда более резким. Мужчин стало меньше, чем женщин, уже на 8,5 млн., а женщины составляли 52,7% всего населения, а диспропорция полов наблюдалась в более молодых возрастных группах, чем в 1926 г.[34]

В возрастной пирамиде обозначились новые «демографические ямы». Первая из них видна в возрастной группе детей от 2 до 4 лет. Ее удельный вес среди других возрастных групп упал в 1937 г. до 11% против 15,2% в 1926 г.

Следующий демографический провал в численности возрастных групп приходится на группу 15— 19 лет, он был прямо связан с низкой рождаемостью в военные и первые послевоенные годы. В 1926 году представителям этих возрастных групп было 5—9 лет, и они составляли 10% от населения, в 1937 году их удельный вес снизился до 8%. Если 13-летних было почти 4 млн., то 16-летних только 2,6 млн., а 17-летних – 2,5 млн. Кроме того, их отрочество пришлось на начало 30-х – голодные годы.