Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР - [36]

Существующие на сегодняшний день исследования, по большей части, посвящены отдельным аспектам данной проблемы, либо представляют собой общие работы юридического или исторического направления.[261] Во второй половине 90-х годов XX века появились сборники документов, в которых освещались проблемы лишения избирательных прав в регионах бывшего СССР. В этих документальных сборниках рассматривался вопрос о лишении избирательных прав как мере социального давления.[262]

Данная тема применительно к Адыгее уже имеет собственную историографию. В исследовании Т.П. Хлыниной наиболее полно освещены вопросы социальной истории советской Адыгеи в 1930-е годы, в том числе получившая широкое распространение практика лишения избирательных прав.[263] Проблема лишения избирательных прав жителей Адыгеи в 1930-е годы затрагивается в диссертации Е.Х. Хачемизовой.[264] Проблема лишенцев как составная часть истории советского общества рассматривается также во многих работах по истории коллективизации и раскулачивания.[265] Довольно значительный пласт работ представлен исследованиями, посвященными определенным группам лишенцев – заключенным, ссыльным, спецпереселенцам и др.[266]

Значительный прорыв в понимании характера и содержания проблемы лишения избирательных прав граждан как самостоятельной темы осуществлен в ряде исследований, проводившихся в последние годы.[267] Данная группа работ не только значительно расширила имеющийся фактический материал, но и проанализировала условия, в которых происходила и развивалась политика лишения избирательных прав в те годы.

Лишение избирательных прав, как массовая политическая кампания, существовало в СССР с 1918 по 1936 годы. Лишение избирательных прав «было частью разветвленной системы ограничительно-дискриминационных мер, которые большевистская власть направляла против самых разных категорий и групп послереволюционного общества».[268]

Конституцию РСФСР, лишавшую избирательных прав значительную часть населения страны, принял 10 июля 1918 года V Всероссийский Съезд Советов. Статья 65 данной Конституции лишала избирательных прав лиц, прибегающих к наемному труду, живущих на нетрудовые доходы (проценты с капитала, доходы с предприятий, поступления с имущества и т.п.), частных торговцев, торговых и коммерческих посредников, монахов и духовных служителей церквей и религиозных культов, бывших офицеров, военных чиновников, чинов полиции, осужденных по суду и т.д.[269]

По решению Президиума ВЦИК, занесение в списки лиц, лишенных избирательных прав, могло производиться только на основании постановлений местных органов государственной власти в каждом конкретном случае. При этом

требовалось, чтобы «такого рода решения Совета или исполнительного комитета должны быть обоснованы документально проверенными данными, чтобы не допустить занесения в указанные списки граждан без достаточных к тому законных оснований».[270]

Лишение избирательных прав являлось составной частью социальной политики правящей партии. Наличие гражданских прав или наоборот принадлежность к лишенцам играли важную роль в жизни советского человека. Едва человек оказывался в списках лишенных избирательных прав, он и все его близкие родственники оказывались в положении изгоев. Они практически выпадали из общества и лишались минимальных прав и благ, необходимых для физического выживания. Кроме того, что лишенцы не имели права голоса, они теряли возможность занимать любую должность или учиться в ССУЗах или ВУЗах. Репрессиям подвергались социально наиболее деятельные слои населения. Многим из «бывших» удалось адаптироваться в советской политической и экономической структурах, они работали в государственных учреждениях, кооперативах, активно участвовали в общественной жизни. Однако это не мешало местным избирательным комиссиям составлять списки лиц «лишенных избирательных прав, являющихся в момент лишения выбранными в различные сельские учреждения». Увольнению по данным спискам подлежали в частности, председатель ККОВа, инкассатор, зав. школой, член президиума кооператива и многие другие работники.[271] Лишенцы исключались из системы снабжения продуктовыми и потребительскими товарами. Житель Красногвардейского района Шумейко Р.Д. писал в 1930 году в Северо-Кавказский Крайисполком: «Колхоз «Новая жизнь» мне категорически отказывает в выдаче продовольственного пайка как лишенному права голоса (продовольственный паек выработан мною с семейством в колхозе около 800 трудодней)».[272]

Коллективизация и «ликвидация кулачества как класса» сделали лишение избирательных прав массовым явлением. Новые списки лишенцев усиленно пополнялись за счет так называемого «кулацкого элемента». Имея цель ликвидировать негосударственный экономический сектор советское государство лишало избирательных прав не только представителей зажиточных слоев деревни, но и середняков.

Избирательные инструкции 20-х – начала 30-х гг. не содержали прямого указания на лишение избирательных прав за принадлежность к кулачеству. В инструкциях приводились лишь основные экономические характеристики крестьянских хозяйств, по которым крестьяне могли быть лишены избирательных прав. Именно эти показатели являлись определяющими при отнесении такого хозяйства к кулацкому.