Проблемы генезиса китайского государства - [30]

Итак, ко времени Шан Яна и тем более Сыма Цяня (IV— 3 вв. до н. э.) в древнекитайской историографии, сложившейся под сильным воздействием конфуцианской дидактики (а она действовала далеко не на одних только правоверных конфуцианцев, к числу которых не относились ни Шан Ян, ни даже Сыма Цянь), утвердилось уже достаточно устойчивое представление о том, что начиная с Хуан-ди — столь убедительно противопоставленного Шэньнуну — в стране правили мудрые лидеры, те самые ди (впоследствии этот термин стал использоваться для обозначения понятия «император»), которые воплощали в своем лице всю высшую истину и добродетель ди-дао. Другими словами, ди-дао — идеал, эталон мудрого правления, и именно в качестве такового он и воспринимался всеми китайцами с эпохи Чжоу и вплоть до XX в.

Как представляется очевидным, в этом идеале китайская историография видела реальный факт. Для современного исследователя важно не столько поставить подобные представления под сомнение, сколько, учитывая складывавшуюся под воздействием культурной традиции аберрацию, дать приемлемую интерпретацию всей концепции.

Прежде всего, в свете данных современной науки о характере развития древних обществ и процессе вызревания в их недрах форм социально-политической интеграции несомненно, что полулегендарные предания изложенного выше типа представляют собой не рассказ о реальных фактах, а персонифицированную, т. е. воплощенную в псевдореальных героях и лицах сводную схему процесса развития от примитивной эгалитарной структуры к сложному стратифицированному обществу во главе с надобщинным политическим лидером. И как общая схема-эталон предание выглядит вполне приемлемым и в целом и в деталях.

Более того, есть основания считать, что представленная в историографической традиции Китая схема ди-дао не просто идеальный эталон, обращенный в глубокое прошлое, но еще и в какой-то мере искусственная конструкция, в пределах которой были сведены в хронологическую цепочку данные различных, но аналогичных и, возможно, одновременных преданий[25]. В свое время подобное предположение было выдвинуто Г. Хэлоуном в связи с анализом вопроса о предках-героях чжоусцев, которым чжоуские песни, включенные в «Ши цзин», приписывали, по существу, одни и те же либо близкие по характеру акции и заслуги ([145, с. 600—619]; см. также [14, с. 87—91]). Похоже, что такого рода компилятивная обработка древних преданий с последующим сведением всех данных к единому знаменателю в виде хронологической цепочки лиц и деяний была нередко применявшимся приемом чжоуских историографов, очень уважавших— как это хорошо известно — строгие и стройные классификационные схемы. И если считать, что нечто похожее было проделано и с легендарными героями-ди, то многое получит объяснение и станет на свои места [26].

Но в таком случае специалисты вправе скептически отнестись не только к датировке периодов правления, но и к линейной последовательности ди. И вся представленная Сыма Цянем в первой главе его труда картина должна восприниматься лишь в плане сведения воедино всех тех функций — хозяйственно-административной, медиативной, ритуальной, военной,— которые реально ложились на плечи надобщинных лидеров, оказывавшихся во главе ранних политических структур. Другими словами, полулегендарные предания о пути правления древних, ди-дао, представляют собой лишь абстрактно систематизированный эталон управления, при конструировании которого были учтены многие данные, в том числе и те, что имели отношение к более позднему времени, в частности к периоду ван-дао.

Китайская историографическая традиция о Ся и Шан

Период ван-дао — правление ванов — в китайской историографической и социологической традиции воспринимается как нечто вроде серебряного — в отличие от золотого (ди-дао) — века. Он рисуется как время правителей справедливых и добродетельных, но главное — правителей законных, чья власть и чье право на нее были санкционированы небесными божественными силами. К этому периоду относятся правители-ваны трех династий — Ся, Шан и Чжоу, точнее — Западного Чжоу (XI—VIII вв. до н. э.).

Деяния правителей указанных династий наиболее подробно описаны в «Шу цзин» и в «Ши цзи». Некоторые сведения есть и в других источниках, в частности в «Чжушу цзинянь» («Бамбуковые анналы»), традиционный и реконструированный тексты которого обычно используются специалистами в качестве вспомогательного корпуса дополнительных материалов [116, с. 493— 495], но, тем не менее высоко оцениваются [120, с. 51—53]. Что же известно о династиях Ся и Шан (о Чжоу речь пойдет особо) из этих описаний?

Историческая концепция «Шу цзин» исходит из того, что до государства Шан-Инь в районе среднего течения Хуанхэ существовало государство Ся. Его правители, генеалогия которых восходит, согласно традиции, к легендарному мудрецу и преобразователю природы великому Юю, управляли Китаем на протяжении ряда столетий (предположительно XXI—XVI вв. до н. э.), после чего их династия пришла в упадок вследствие крайней недобродетельности последнего правителя Цзе, безуспешно противостоявшего добродетельному Чэн Тану. Чэн Тан одолел Цзе, уничтожил его династию и стал правителем нового государства — Шан. Одна из глав «Шу цзин», «Тан-ши», посвящена как раз подробному описанию этого драматического события: «Ван сказал: «...Не по недоразумению (не как дитя малое) намерен я выступить... У правителя Ся много преступлений, и Небо повелело мне уничтожить его... Правитель Ся виновен; опасаясь [гнева] Шанди, не смею не покарать его... Вы все говорите: ...„Правитель Ся... вредит городу