Проблема с убийством - [7]

— Эти неугомонные поклонники научной фантастики! — зарычал он на испуганного распорядителя. — Это место просто кишит ими. Сначала они треплют мне о предмете своей страсти, затем требуют объяснить, почему мы здесь околачиваемся и расспрашиваем. Тут около ста пятидесяти адресов, и все это менее чем за час — и, вероятно, большая часть из них читатели фантастики!

На семнадцатом адресе он решил прекратить.

— Это ни к чему не приведет. Остальные адреса выложите по спирали, начиная с центра этого места.

Распорядитель переделал маршрут. Они помчались к центру опасного района, и Гилрой снова начал звонить в двери, с постоянно растущей досадой, поскольку один за другим ему попадались поклонники научной фантастики. Они все до смерти боялись и не сразу открывали свои двери, но потом с такой же неохотой отпускали его.

Они въехали в квартал частных домов, где его энтузиазм тут же вернулся. Изобретатели и экспериментаторы чаще живут в своих собственных домах, чем в многоквартирных. Домовладельцы не очень благосклонно относятся к идее со взрывами, которые, по их мнению, неизменно связаны с лабораторным оборудованием. С другой стороны, в многоквартирных домах жилища зачастую скромные, а ученым нужен простор.

У него был только один адрес на всю эту улицу респектабельных, слегка самодовольных домов на одну семью, каждый из которых был идентичен соседнему, и каждый из которых имел перед собой несколько жалких квадратных ярдов газона.

Но Гилрой ощутил полную уверенность, когда остановился у нужного дома и посмотрел на грязные занавески, немытые окна и крошечную лужайку, абсолютно нетронутую за все эти годы. Он чувствовал, что только ученый может быть настолько неряшливым. Гилрой был настолько уверен, что нашел свою цель, что, прежде чем выйти из машины, заплатил распорядителю, и дождался, пока тот уедет.

Затем он почти весело позвонил в колокольчик. Когда ответа не последовало, он постучал и стал ждать. Он позвонил чуть настойчивее.

Вдруг дети, отнюдь не бледные и напуганные, а радостные, выскочили из-за соседних домов, оглашая кварталы своими криками. Гилрой в тревоге обернулся.

— Солдаты! Парад! — кричали дети. — Ура!

В ПАНИКЕ Гилрой взглянул на часы. Было без четверти пять, и с Джером-Авеню маршировали отряды военной милиции, останавливаясь на перекрестках и выставляя вооруженную охрану. Шагая в ногу, они двигались в сторону Гилроя, и уже вскоре ближайший перекресток заняли четверо часовых в полной выкладке.

Гилрой перестал вежливо звонить и стучать. Его левый большой палец нажал кнопку звонка и держал, не отпуская, а правым кулаком он забил в дверь. Военные неумолимо приближались и быстрее, чем казалось Гилрою, могут идти вооруженные до зубов люди. Офицер смотрел прямо на него.

В этот момент дверь открылась, и появилось маленькое морщинистое старческое лицо. Водянистые глаза за толстыми линзами очков смотрели на него с бесконечным терпением и без малейшего подозрения.

— Профессор Лидс? — рявкнул Гилрой. Старик кивнул, паутинка вокруг его слабых глаз сморщилась в совершенно доверчивом ожидании. Гилрой не оглядывался через плечо. Он слышал, что часовой уже почти поравнялся с ним. — Можно мне войти? — резко спросил он.

Его высокая фигура скрывала профессора Лидса от взгляда солдат.

— Конечно, — ответил старик и широко открыл дверь.

Гилрой поспешно ворвался в небольшое темное пространство прихожей.

— Простите, что я так поздно открыл дверь, — извиняющимся тоном произнес Лидс. — Мой слуга заболел, а я был в лаборатории в подвале.

— Сегодня здесь был опросчик, — прервал его Гилрой. — Он задал вам вопрос. Вы ответили утвердительно.

В первый раз глаза старика затуманились — не подозрением, а недоумением.

— Это правда. Я хотел обсудить с ним эту проблему, но он просто написал что-то в блокноте и ушел. Мне это показалось очень странным. Как вы думаете, откуда он узнал?

Не отвечая и не дожидаясь приглашения, Гилрой прошел через холл в переднюю комнату, а профессор зашаркал следом.

Еще один старик, значительно более древний, чем Лидс, сидел у окна в инвалидном кресле. При их приближении он обернулся. Гилрой вдруг почувствовал себя неуютно под его острым, недоверчивым взглядом.

— Как вы думаете, откуда он узнал, что я экспериментирую с синтетической жизнью? — мягко допытывался Лидс.

Старик в инвалидном кресле взвизгнул:

— Заткнись, перфессор! Хватит болтать, твое балабольство только и нужно такому ищейке вроде него. Вот кто он такой, подглядывает и вынюхивает, подбирается к тебе!

— Чепуха, Абнер. — Лидс повернулся к Гилрою. — Не обращайте на него внимания, мистер… э…

— Гилрой. Нет. Я пришел сюда…

— Он воспитал меня с младенчества. Я знаю, ему не нравится это слышать, но его разум уже не тот, что раньше. Он противный старый чудак.

Абнер с болезненным шипением поджал губы.

— Значит, не ищейка, да? Почему тогда он приплелся за этими бродягами, как по пятам?

— В этом-то и вопрос, молодые люди, — сказал Гилрой. Он снял свою потрепанную шляпу с угловатого лба и сел на плюшевый диван, который сохранил краску только в отдельных местах. Большая часть обивки скаталась, покрылась пылью, а несколько пружин демонстративно торчали наружу. — Сядьте, пожалуйста, профессор.