Пробитое пулями знамя - [7]

Вот именно потому, что мы уже идем к революции, и надб пролетариату иметь крестьянство своим союзником, а не врагом, — спокойно возразил Лебедев.

Руководить революцией — вы понимаете, Лебедев, руководить, а не стрелять из винтовок — может только интеллигенция, люди высокого ума. Они, и только они смогут сделать революцию для пролетариата, а не пролетариат сделает ее для них. Откуда вы будете черпать эти высокие умы, если оттолкнете от руководства революцией буржуазию, для которой самодержавный строй также стал уже неудобным?

Мы будем черпать высокие умы из народа и не дадим буржуазии закрепить за собой руководящую роль. А вы хотите, чтобы пролетариат, свергнув самодержавный строй, вместо царя посадил себе на шею буржуазию!

Здесь будет уже. более легкая борьба.

Да, это верно, — подтвердил Лебедев. — Буржуазия потом легко обеспечит себе победу и господствующее положение, особенно если интересы рабочего класса будут представлять такие, как вы. Как видите, круг замкнулся — и мы вернулись к тому, с чего начали. В народе это называется сказкой про белого бычка.

Буткин отвернулся. В серых осенних сумерках он казался и сам серой, призрачной тенью.

Хорошо, Лебедев, — проговорил он наконец, — я прекращаю этот бесполезный спор. — И понизил свой голос до драматического шепота: — Пусть нас рассудит история.

А кого же вы возьмете в свидетели? — насмешливо спросил Лебедев.

Народ, — торжественно заявил Буткин. И, помолчав, добавил: — Ну что же, прощайте, Лебедев. Видит бог, я стремился к примирению с вами. И не откажусь никогда, если вы захотите мириться. Мы служим общему делу, раздоры в партии вредны. Прощайте.

Лебедев не пошевельнулся, стоял, по-прежнему прислонясь спиной к простенку и заложив руки за спину.

Извините, Буткин, — сказал он, — но я ехал сюда не ради этого бесполезного разговора с вами. Я рассчитывал здесь встретиться с представителем Союзного комитета.

Да, да, я ужасно разволновался… Лебедев! Почему мы с вами не можем разговаривать спокойно?

Я могу. И хотя сожалею, что представителем Союзного комитета оказались вы, но тем не менее буду еще разговаривать с вами. У меня есть несколько вопросов, — Лебедев вернулся к столу и сел на прежнее место.

Постараюсь ответить, — вздрагивающим голосом, в котором почти вовсе исчезли нежные булькающие переливы, сказал Буткин. И тоже сел. — Позвать хозяйку — зажечь огонь и закрыть ставни? Становится темно.

Давайте лучше посумерничаем, — ответил Лебедев. — В ставнях, я видел, есть большие щели.

Это самая надежная наша квартира, — ворчливо отозвался Буткин.

Все равно.

Вы стали слишком мнительным.

Иногда это полезно.

Дело ваше. Я тоже сейчас на нелегальном положении, но не боюсь. Какие у вас вопросы к Союзному комитету?

В Красноярске после провала не осталось почти никого. Я хочу переехать сюда и помочь товарищам заново сформировать комитет.

Полагаю, что в Союзном комитете не встретится возражений, — сказал Буткин, — а всякий член партии свободен выбирать место, где он хочет работать. — И неохотно засмеялся. — Параграф первый устава партии, который так вам не нравится, тоже не служит препятствием к этому.

Нужно создать здесь хорошую «технику».

Очень правильно. Томская и иркутская типографии не успевают печатать листовки. Лебедев! Мы могли бы согласно работать и во всем.

В феврале из Александровского централа выйдет очень надежный товарищ. Будет опытная наборщица.

Отлично! — быстро вставил Буткин.

Но другого человека у меня нет на примете. Я прошу Союзный комитет прислать мне второго товарища, тоже знающего дело.

Хорошо. Поищем. Пришлем.

И, наконец, последнее. Самое главное. Вы говорили о расколе партии. Чтобы ликвидировать раскол, необходимо созвать Третий съезд. Не в частных разговорах отдельных лиц, а в открытом обсуждении на съезде установить единую и обязательную для всех членов партии тактику. Скрепить партию твердой дисциплиной и всем сообща честно бороться за выполнение тех решений, которые примет съезд.

Третий съезд нужен, — без всякого выражения сказал Буткин.

Все комитеты Сибири высказались за немедленный созыв съезда. От их имени Союзный комитет послал свое требование Совету партии. Так? Стало быть, сибирские социал-демократы за съезд?

А я уже сказал: Третий съезд нужен, — все так же однотонно проговорил Буткин. — Не понимаю, Лебедев, — к чему вы клоните?

Сейчас поймете. — Лебедев потрогал пуговицы на воротнике рубашки. Серый сумрак в комнате, деревянный голос Буткина, его угловатая фигура, мертво застывшая за столом, — все это словно теснило ему дыхание. — Но я попрошу вас ответить мне сперва на три вопроса.

Если сумею, — уже раздражаясь, сказал Буткин.

Хочет ли Союзный комитет иметь единую и крепкую Российскую социал-демократическую рабочую партию и входить в нее — или он заинтересован в углублении фракционного раскола?

Должен ли я в третий раз повторять то, что говорил уже два раза? — Острые плечи Буткина нервозно задвигались.

В таком случае, — действительно ли хочет Союзный комитет созыва Третьего съезда?

Наше требование, посланное Совету партии, полностью исчерпывает все. Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы. Они издевательские.