Проба пера - [23]

— Хорошо живут у Американца смотрящие, — заметил философски Челнок. — Бабки пацанам девать совсем некуда.

— Главное, шум не поднимать, возни лишней не устраивать, — проговорил тяжело Вячеслав Аркадьевич. — На улице его прихватим, когда отыграется. Или когда в сортир пойдет.

— Б…ь, — простонал Пестрый, — надо было Боксера с собой брать. Мы бы с ним этого душегуба лютого за уши с парашника сняли.

— Я сам сниму, — спокойно ответил Челнок. — За уши… Ты лучше в тачке сиди. А пургой этой пехотинцев заносить будешь, понял?

— Да ладно, братан, — засмеялся тонко Пестрый. — Мы с тобой что, понтами друг друга валить будем?

— Сиди, по сторонам смотри. А вообще, Кроха… — Челнок на мгновение замялся. — По понятиям, объявлять бы его надо, а не с параши снимать.

— И что ты предлагаешь? — Вячеслав Аркадьевич уставился в аккуратно стриженный затылок Челнока. — Объявить? Давай объявим. Братве по хрену. Им нужно найти того, кто ответ держать будет за мочило-во это гнойное. Назовет он им, кому информацию сливал, не назовет — один болт. Они Кешу своего завалят, как суку, а потом нас выставят. Скажут: «На вас показал». Со жмура какой спрос?

— Думаешь, они начнут войну? А резон?

— А резон, Челнок, такой, — Мало-старший повысил голос. — Под нами вокзал, рынок и еще куча кусков богатых, за которые любая бригада, реально, не то что предъявы гнилые нам выставить готова — в глотки вцепиться! Чисто баш на баш, мы любой структуре оборотку дать можем, а когда они кодлой выступят? Чем мы ответим? Ты подумал? У нас чуть больше сотни бойцов под ружьем, у них на всех — сотни три, а то и три с половиной. Да мелочь не упустит случая подсуетиться, шакалы. Итого, еще полтинник накинь. Эта шобла нас напополам порвет. — Вячеслав Аркадьевич откинулся на спинку, перевел дух. — А объявляющие в компенсацию самые богатые куски потребуют. Так что резон, Челнок, самый прямой. И по мне, лучше уж за перхоть ответ держать, чем за авторитетных людей.

«БМВ» свернул с хорошо освещенного проспекта в темный лабиринт дворов и сбросил скорость. Казино «Три вишенки» находилось не просто в районе новостроек, но еще и в такой глубине дворов, что не каждый найдет, даже если очень захочет. Проще поехать в центр. В «Золотой ключик», «Мерцающий оазис» или «Фата-моргану» — заведения респектабельные, крутые, с целой вереницей залов, букмекерских контор, бильярдных, со своими барами, ресторанами и даже — как в «Фата-моргане» — с первоклассной гостиницей. Цель создания «Трех вишенок» в сугубо «спальном» районе была единственной: через казино отмывались деньги, получаемые командой Американца со всех прочих, не вполне законных, видов деятельности.

Яркие указатели стали попадаться за квартал. Пара мощных прожекторов чертила в небе замысловатые кривые. Из колонок на стоянке плыла негромкая музыка. Ну кто, скажите на милость, поверит в добропорядочность заведения, которое ну просто совсем не желает себя рекламировать? В домах по соседству окна были темные. Раньше из-за «Трех вишенок» в местной управе нет-нет да и возникали скандалы. Шум по ночам, машины под окнами. Но какие только вопросы нельзя решить при помощи денег? Любые можно. Особенно если денег много. У Американца, царствие ему небесное, денег было не просто много, а очень много. Причем сам Американец жил более чем скромно. Зато щедро откидывал братве на общак, за что его сильно уважали. Без долгих базаров Американец стал выплачивать жильцам соседних домов ежемесячные компенсации за причиненные беспокойства, и постепенно скандалы прекратились. Американец легко завоевал авторитет и у местных жителей. Его бойцы постоянно патрулировали соседние улицы, и теперь жильцы близлежащих домов абсолютно бесстрашно ходили вечером от метро. Машины можно было оставлять незапертыми, никто их не то что не угонял, даже не грабил. Преступность в квартале сошла на нет. Зачем понадобилась Американцу вся эта благотворительность? Он не был «добрым дядечкой», покровителем бедных. Американец наводил порядок на своей территории. Зато он всегда был в курсе того, что происходит в районе. Появляются ли незнакомые люди, когда, к кому приходили. Он всегда был готов к отражению посягательств на свою территорию. А когда однажды местная милиция решила прижать Американца по какому-то делу, толпа местных бабушек и дедушек, дружно, как один, потрясающих книжечками пенсионеров, инвалидов и ветеранов войны, вышла к управе на митинг в защиту своего благодетеля. В результате власти сдались, Американца отпустили так же быстро, как и взяли. Умный человек был этот Американец. Очень умный, очень богатый и очень авторитетный. Хотя это и не спасло его от смерти.

«БМВ» не стал заезжать на стоянку у казино. Остановился у соседнего дома. Отсюда хорошо просматривался вход. «Мазда» Курвы была припаркована на противоположной стороне улицы. В салоне сидели двое.

— Вон наши, — кивнул Пестрый.

— Вижу, — ответил Вячеслав Аркадьевич.

Передняя дверца «Мазды» открылась, и из нее выбрался один из парней Мало. По атлетичной гибкой фигуре все узнали Чингиза, известного в бригаде под погонялом Чин. Чингиз свернул на аллейку, тянущуюся вдоль улицы, и сразу растворился в тени густого кустарника. Грамотно работал пацан, ничего не скажешь. Стоянка просматривалась при помощи трех видеокамер. «Мазда» в их поле зрения не попадала, но, если бы охрана казино заподозрила неладное, через десять минут сюда прибыла бы «тревожная команда» Американца. Пришлось бы давать объяснения, чего Вячеслав Аркадьевич делать уж никак не хотел.