ProАнглийский - [10]
Английский язык больше не использовался в высших кругах, а также в официальных документах. Он стал языком черни, а главенствующее положение во всех сферах занял французский, точнее, тот французский диалект, на котором говорили завоеватели. На нём говорил двор, на нём вершилось правосудие, на нём говорила церковь.
При этом французы и не стремились узнать английский язык, и в течение двухсот лет эта обособленность сохранялась. Тем, кто хотел приблизиться к верхушке, следовало знать французский, а вот верхушке знать английский было совершенно необязательно. Печальная ситуация с английским языком была и в образовании. Дети в школе обучались на французском языке.
Это было связано с тем, что Вильгельм продолжал править также и Нормандией, то есть практически для него Англия и Нормандия были одной страной по обе стороны Ла-Манша. Поэтому связь между этими частями была очень тесной. Многие бароны имели владения как в Англии, так и во Франции и проводили там большую часть времени. Ни Вильгельм, ни его приближённые не находились постоянно в Англии, были ориентированы на Францию, поэтому ассимилироваться в Англии не могли.
Таким образом, у английского языка не было никаких шансов возвыситься, и он пришёл в упадок. В этот период литературные произведения пишутся в Англии исключительно на французском языке, т. к. только на нём они могли быть прочитаны.
Однако нельзя сказать, что из тех, кто принадлежал к высшему классу, никто не знал английский. Сам Вильгельм, как говорят, понимал английский, хоть и не говорил на нём. Знать рангом пониже, которая имела сельские владения, знала язык своих вассалов. Некоторые представители духовенства даже читали проповеди своей пастве на её родном языке. Да и тот факт, что Англосаксонские хроники, начатые Альфредом Великим, продолжали вестись и в правление норманнов, говорит о том, что английский язык не был совершенно забыт.
К тому же взаимодействие носителей двух языков продолжалось достаточно долго. Уже были межнациональные браки и дети, рождённые в двуязычных семьях. По прошествии некоторого времени среди жителей городов, по-видимому, знание двух языков не было чем-то необычным.
Многие уважаемые горожане имели французское происхождение. Это создало предпосылки к тому, что в английском языке, на котором говорило большинство населения, со временем появились французские заимствования.
Эти заимствования по большей части былисвязаны с понятиями, относящимися к управлению, юриспруденции и жизни высшей знати.
Например, следующие слова в современном английском языке являются заимствованиями из французского:
government – правительство
parliament – парламент
court – суд
state – государство
justice – правосудие, юстиция
crime – преступление
prison – тюрьма
army – армия
victory – победа
religion – религия
art – искусство
color – цвет
lesson – урок
library – библиотека
pen – перо для письма
pupil – ученик
pencil – карандаш
dinner – обед
supper – ужин
table – стол
plate – тарелка
napkin – салфетка
market – рынок
money – деньги
pleasure – удовольствие и др.
Заимствованные слова перенимались, но с изменением в звуковой структуре. Ударение, как это принято в английском и других германских языках, переносилось на первый слог.
Французская лексика, вошедшая в английский язык, значительно его обогатила. В настоящее время английский язык имеет самый большой в мире словарный состав.
Не все слова – как английские, так и французские – выжили после смешения этих языков на одной территории. Хотя некоторое время они использовались как синонимы. А другие продолжают существовать вместе, хотя имеют немного разные оттенки в употреблении. Французские синонимы, как правило, имеют более официальный оттенок.
Например:
to come – прийти и to arrive – прибыть;
speech – речь и discourse – рассуждение, лекция;
work – работа и labor – труд;
life – жизнь и existence – бытие, существование.
Такая же история с названиями домашнего скота и мяса этого скота. Сами животные называются: корова – cow, свинья – swine. Это исконно английские слова. А их мясо называется уже по-французски: говядина – beef, свинина – pork.
Английским языком были также заимствованы суффиксы и префиксы, использовавшиеся во французских словах. Далее они стали использоваться уже для собственно английского словообразования:
– ance, -ence: для образования абстрактных существительных. Как ignorance, entrance, innocence;
– able, -ible: для образования прилагательных. Как admirable, tolerable, flexible;
dis-, des-: для образования слов с негативным значением. Как disappoint, disdain, disagree.
Всё это, конечно, существенно повлияло на английский язык, который в этот период перешёл на следующий этап своего развития, названный среднеанглийским, или Middle English.
Middle English
Может быть, доминирование французского языка в Англии продолжалось бы и дальше, но в 1200 году произошли события, перевернувшие историю, и, как это часто бывает, не обошлось здесь без женщины.
В 1199 году после смерти Ричарда I на английский престол взошёл Иоанн. Впоследствии выяснилось, что он чрезвычайно невезучий, настолько, что в королевских династиях на территории Британии мальчиков перестали называть этим именем.
В молодости Пастернак проявлял глубокий интерес к философии, и, в частности, к неокантианству. Книга Елены Глазовой – первое всеобъемлющее исследование, посвященное влиянию этих занятий на раннюю прозу писателя. Автор смело пересматривает идею Р. Якобсона о преобладающей метонимичности Пастернака и показывает, как, отражая философские знания писателя, метафоры образуют семантическую сеть его прозы – это проявляется в тщательном построении образов времени и пространства, света и мрака, предельного и беспредельного.
Подготовленная к 135-летнему юбилею Андрея Белого книга М.А. Самариной посвящена анализу философских основ и художественных открытий романов Андрея Белого «Серебряный голубь», «Петербург» и «Котик Летаев». В книге рассматривается постепенно формирующаяся у писателя новая концепция человека, ко времени создания последнего из названных произведений приобретшая четкие антропософские черты, и, в понимании А. Белого, тесно связанная с ней проблема будущего России, вопрос о судьбе которой в пору создания этих романов стоял как никогда остро.
Книга историка Джудит Фландерс посвящена тому, как алфавит упорядочил мир вокруг нас: сочетая в себе черты академического исследования и увлекательной беллетристики, она рассказывает о способах организации наших представлений об окружающей реальности при помощи различных символических систем, так или иначе связанных с алфавитом. Читателю предстоит совершить настоящее путешествие от истоков человеческой цивилизации до XXI века, чтобы узнать, как благодаря таким людям, как Сэмюэль Пипс или Дени Дидро, сформировались умения запечатлевать информацию и систематизировать накопленные знания с помощью порядка, в котором расставлены буквы человеческой письменности.
Стоит ли верить расхожему тезису о том, что в дворянской среде в России XVIII–XIX века французский язык превалировал над русским? Какую роль двуязычие и бикультурализм элит играли в процессе национального самоопределения? И как эта особенность дворянского быта повлияла на формирование российского общества? Чтобы найти ответы на эти вопросы, авторы книги используют инструменты социальной и культурной истории, а также исторической социолингвистики. Результатом их коллективного труда стала книга, которая предлагает читателю наиболее полное исследование использования французского языка социальной элитой Российской империи в XVIII и XIX веках.
У этой книги интересная история. Когда-то я работал в самом главном нашем университете на кафедре истории русской литературы лаборантом. Это была бестолковая работа, не сказать, чтобы трудная, но суетливая и многообразная. И методички печатать, и протоколы заседания кафедры, и конференции готовить и много чего еще. В то время встречались еще профессора, которые, когда дискетка не вставлялась в комп добровольно, вбивали ее туда словарем Даля. Так что порой приходилось работать просто "машинистом". Вечерами, чтобы оторваться, я писал "Университетские истории", которые в первой версии назывались "Маразматические истории" и были жанром сильно похожи на известные истории Хармса.
Книга рассказывает о жизни и сочинениях великого французского драматурга ХVП века Жана Расина. В ходе повествования с помощью подлинных документов эпохи воссоздаются богословские диспуты, дворцовые интриги, литературные битвы, домашние заботы. Действующими лицами этого рассказа становятся Людовик XIV и его вельможи, поэты и актрисы, философы и королевские фаворитки, монахини и отравительницы современники, предшественники и потомки. Все они помогают разгадывать тайну расиновской судьбы и расиновского театра и тем самым добавляют пищи для размышлений об одной из центральных проблем в культуре: взаимоотношениях религии, морали и искусства. Автор книги переводчик и публицист Юлия Александровна Гинзбург (1941 2010), известная читателю по переводам «Калигулы» Камю и «Мыслей» Паскаля, «Принцессы Клевской» г-жи де Лафайет и «Дамы с камелиями» А.