Про жизнь и про любовь - [49]

Говорят, что такие-то дети и могут потом творить в Медиане - там ведь только фантазия и нужна, но фантазия богатая, способная воплотить мелкие детали, насытить их красками, огнем, реальностью.

Каталог поражал воображение Ивик. Нет, сама она могла придумать вещи и покруче. Поражало то, что все это существует в реальности. Где-то там, в Дарайе. Все это можно купить. За деньги. Нам всегда объясняли, что деньги - это плохо, но правда ли это на самом деле?

Ивик перелистывала страницы - она уже почти наизусть знала, где что находится, что за темно-белыми кожанами диванами идут журнальные столики из темного стекла, а после страниц, с которых улыбаются девушки в ярко-синих куртках, юбках, брюках и беретах следует детский раздел, где голенькие карапузы выглядывают из роскошных колясок и деловито трясут яркими погремушками. В каталоге было все, что только может понадобиться человеку для жизни - собственно, гораздо больше, чем использует человек для жизни в Дейтросе. Мебель, одежда для мужчин, женщин, детей, компьютеры, музыкальные центры, видеоны и прочая разная техника, незнакомые кухонные машины, рамки для картин, пылесосы, ковры и коврики, щетки для унитазов, сами унитазы и невиданные круглые ванны, массажные приборы и спортивный лук со стрелами, ошейники для собак, домики для кроликов, косметика, куклы, прибор ночного видения, музыкальные диски, автокресла, прибор для нарезки хлеба…

И все это - так привлекательно, ярко, пестро.

Ивик воображала себя дарайской девочкой. Она учится в школе. Только до полудня, а потом идет домой - там ведь дети не живут в школах. Дома у нее отдельная собственная комната (сказка!) Там мебель… каталог ей уже был не нужен, он лишь помогал представить, как оно вообще бывает в Дарайе. Кровать с деревянными спинками, накрытая пушистым белым покрывалом, а на нем - атласная голубая подушечка. Деревянный просторный стол. Шторы - ярко-синие, с каймой сверху, с легким кружевным тюлем. Дымчатая пушистая кошка нежится на покрывале. Книжный шкаф. У нее самой - куча разных нарядов в шкафу, на плечиках. В школу она носит костюм кофейного цвета, белую блузку с отложным воротником. Потом переодевается - темно-красные штаны до колена, блузка навыпуск, полосатые гетры. Идет кататься на роликовых коньках… Вечером ласковые, внимательные родители, красиво одетые, молодые, изящные, и она в лимонно-желтом вечернем платье, садятся в собственную машину с прозрачной крышей и едут в театр…

Дальше Ивик не знала, что сочинять. Что могут показывать в дарайском театре? О чем они пишут книги? Поют? Странно, но лучшее, по-настоящему интересное, все, что Ивик любила - все каким-то образом было связано с Дейтросом, с гэйнами, с вот этой самой проклятой и ненормальной, скудной и жестокой жизнью. Нет, об этом в ее творениях не говорилось. Связь была на другом уровне. Последняя ее песенка - Сестра - там ни слова не было о реальной жизни. Но эта песня была про Марту (сейчас Марта училась на 4м курсе, Ивик почти не видела ее и почти забыла). А Марту она полюбила после занятий в Медиане. И это опять же было связано с болью, с блевотиной и кровью из носа - ничего красивого и изящного. Наверное, дарайцы тоже что-то любят, чем-то восхищаются. Но Ивик не знала - чем.

Да это было и неважно. Как в детстве, когда все девчонки выносят во двор своих кукол и одежки, и начинают одежки делить, и делят два часа, три, а потом уже и играть неинтересно и некогда. Но самое-то восхитительное, самый этот кайф - в подготовке, в дележке одежды, в устроении для кукол уютного гнездышка. Так и сейчас, приятно было воображать - красивое белье, одежда, ролики, машина, клумбы с цветами… Обстановка. А уж что там происходит в этой обстановке - по сути, и неважно…

Ивик вздрогнула от тихого звука сзади, и по привычке мгновенно вскочила, развернувшись. Но из люка показалось расстроенное лицо Даны.

— Ну что? Сдала?

Дана махнула рукой. Влезла и закрыла за собой люк.

— Аскин опять не может… прождала его, а теперь он явился и говорит - за десять минут я у вас ничего не приму…

Ивик взглянула на подругу с сочувствием. Девочки сели на доски. Дана взяла каталог, стала листать рассеянно.

— Как же ты теперь?

— Не знаю, - сказала Дана.

Ивик почувствовала, как внутри нарастает злость. Как все это привычно… с первых дней пребывания в квенсене. Сдача и пересдача хвостов, беганье за преподавателями, унижения… Только в прошлом году она ощущала лишь отчаяние. Ей казалось - это она виновата, она не способна. Она не может.

А в этом - злость. Так быть не должно. Просто не должно! Это ненормально. Нельзя так издеваться над людьми. Ивик чувствовала несомненную взаимосвязь всего этого - и убитого отца Даны, и войны, и общей неустроенности их жизни, и проблем со сдачей зачетов, и идиотки Нуши, и даже проклятой Скеро и ненавистного Верта… Все это было неправильно. В Дарайе все это, конечно, не так!

Да, мы воюем с ними, они наши враги, но кто в этом виноват?

— Знаешь, - сказала Ивик, - мне кажется, мы должны что-то делать.

— Что ты имеешь в виду? - спросила Дана.

— Как ты думаешь… в Дейтросе где-нибудь есть… ну… сопротивление или что-нибудь в этом роде? - осторожно спросила она. Дана пожала плечами.