Про всех падающих - [34]
С. когда ты входил внутрь спасаясь от дождя вечно зима потом вечно дожди тогда в портретной галерее внутрь с улицы с холода из-под дождя проскользнул внутрь пока никто не заметил а после по залам дрожа и роняя капли пока не нашел мраморную скамью и не сел отдохнуть и обсохнуть чтобы потом к черту оттуда когда это было
B. на камне вместе на солнце на камне на опушке лесочка и сколько хватает взора золотится пшеница молвя клятвы то и дело вы любили друг друга лишь только шепот ни одного прикосновения ничего подобного ты на одном конце камня она на другом длинный низкий камень вроде жернового ни обмена взглядами просто там на камне на солнце и небольшой лесок за спиной глядя на пшеничное поле или же глаза закрыты все недвижно ни признака жизни ни души во всю ширь ни звука
А. прямо с парома и вверх с рюкзачком до главной улицы ни направо ни налево ни проклятий ни хулы старым домам старым названиям прямиком вверх от пристани до главной улицы а там ни обрывка проводов не осталось только старые рельсы одна ржавчина когда это было твоя мать она ах Бога ради все ушло давным давно в тот раз когда ты поехал туда снова в тот последний раз взглянуть на месте ли руины где ты прятался ребенком чей-то каприз
С. была твоя мать ах Бога ради все ушло давным давно один прах участь ты последний съежившись на скамье в старом зеленом зимнем пальто руки обнимают твои чьи же еще обхватили себя самого ради толики тепла только чтобы обсохнуть а потом к черту оттуда и дальше к последующему нигде ни души только ты и странный служитель дремлющий на ходу в войлочных туфлях не слышно ни звука только время от времени шарканье войлочных туфель то ближе то дальше
B. все недвижно только листья и колосья и ты тоже недвижим на камне в мареве ни звука ни слова только время от времени клятвы вы любили друг друга лишь только шепот то единственное что могло вызвать слезы пока они не иссохли окончательно эта мысль когда она посещала среди других всплывала эта сцена
А. Фоли не Каприз ли Фоли часть башни все еще стоит все остальное рваный камень и крапива где ты ночевал друзей не осталось все дома опустели не в той ли ночлежке на опушке где ты нет она была с тобой тогда все еще с тобой тогда всего одну ночь как бы то ни было на сушу с парома однажды утром и обратно на паром на следующее взглянуть на месте ли руины куда никто не ходил где ты прятался ребенком ускользал из дома пока никто не заметил и таился там весь день на камне среди крапивы с книжкой в которой были картинки
С. пока ты не вздернул голову а там перед тобой стоило раскрыть глаза огромная вещь маслом черная от старости и сажи кто-то в свое время знаменитый некто знаменитый мужчина или женщина или даже ребенок например юный принц или принцесса некий юный принц или принцесса крови почерневшая от старости за стеклом где постепенно пока ты таращился пытаясь разглядеть постепенно откуда ни возьмись проступило лицо жаль что скамья не крутилась посмотреть бы кто там сидит справа
B. на камне на солнце глядя на пшеничное поле или небо или глаза закрыты ничего не видать только пшеница золотится и голубые небеса молвя клятвы то и дело вы любили друг друга лишь только шепот слезы безошибочно пока они не иссохли окончательно тут внезапно в невесть каких мыслях невесть какие сценки может быть давнишние из детства или из утробы что хуже всего или тот старый китаец задолго до Христа что родился с длинными белыми волосами
С. никогда уже не был прежним после этого никогда вполне прежним но тут ничего нового если не это так то будничное событие одно вслед за другим никогда уже не сможешь стать прежним проползая год за годом по шее в пожизненной каше бормоча себе самому кому же еще никогда не будешь прежним после того никогда уже не был прежним после сего
А. или вел сам с собой с кем же еще громким голосом выдуманные диалоги такое вот детство десять или одиннадцать на камне среди гигантской крапивы теперь сочиняю то один голос то другой пока не уставал до хрипоты пока все не начинали звучать одинаково до позднего вечера некоторые интонации в сплошном мраке или при лунном свете а они все выходили на дорогу тебя искать
B. или у окна в темноте внимая филину в голове ни мысли и вот уже сложно поверить все сложнее и сложнее поверить что когда-то ты говорил кому-то что любишь или кто-то тебе одна из тех штуковин что придумываешь чтобы не подпустить бездну близко одна из старых сказок что сочиняешь чтобы бездна не опрокинулась на тебя пелена
Молчание 10 секунд. Слышно дыхание. Спустя 3 секунды глаза открываются.
С. никогда не был прежним и все же прежним как то что Бога ради разве ты говорил себе я хоть раз в жизни ну же ну же (Глаза закрываются.) мог ли ты когда-нибудь сказать себе я на переломе жизни вот первостатейное словцо пока слова не иссохли окончательно вечно на переломах жизни и ни разу кроме одного первого и последнего в тот раз скрученный червяк в слизи когда они тебя выволокли и обтерли и выпрямили никогда не был другим после этого ни разу не оглянулся после этого в тот ли раз это было или в другой
B. тот шепот тогда вместе на камне на солнце или тогда вместе на тропке вдоль реки или тогда вместе на песке тогда тогда отсюда сочиняем как получится всегда вместе где-то на солнце на тропке лицом к утекающей реке к заходящему солнцу а речной мусор появляется из-за спины и дрейфует дальше или застревает в камышах мертвая крыса казалось она подкралась сзади и ее стало относить течением пока она не скрылась из виду
Пьеса написана по-французски между октябрем 1948 и январем 1949 года. Впервые поставлена в театре "Вавилон" в Париже 3 января 1953 года (сокращенная версия транслировалась по радио 17 февраля 1952 года). По словам самого Беккета, он начал писать «В ожидании Годо» для того, чтобы отвлечься от прозы, которая ему, по его мнению, тогда перестала удаваться.Примечание переводчика. Во время моей работы с французской труппой, которая представляла эту пьесу, выяснилось, что единственный вариант перевода, некогда опубликованный в журнале «Иностранная Литература», не подходил для подстрочного/синхронного перевода, так как в нем в значительной мере был утерян ритм оригинального текста.
В сборник франкоязычной прозы нобелевского лауреата Сэмюэля Беккета (1906–1989) вошли произведения, созданные на протяжении тридцати с лишним лет. На пасмурном небосводе беккетовской прозы вспыхивают кометы парадоксов и горького юмора. Еще в тридцатые годы писатель, восхищавшийся Бетховеном, задался вопросом, возможно ли прорвать словесную ткань подобно «звуковой ткани Седьмой симфонии, разрываемой огромными паузами», так чтобы «на странице за страницей мы видели лишь ниточки звуков, протянутые в головокружительной вышине и соединяющие бездны молчания».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пьеса ирландца Сэмюэла Беккета «Счастливые дни» написана в 1961 году и справедливо считается одним из знамен абсурдизма. В ее основе — монолог не слишком молодой женщины о бессмысленности человеческой жизни, а единственная, но очень серьезная особенность «мизансцены» заключается в том, что сначала героиня по имени Винни засыпана в песок по пояс, а потом — почти с головой.
Имя великого ирландца Самуэля Беккета (1906–1989) окутано легендами и заклеено ярлыками: «абсурдист», «друг Джойса», «нобелевский лауреат»… Все знают пьесу «В ожидании Годо». Гениальная беккетовская проза была нам знакома лишь косвенным образом: предлагаемый перевод, существовавший в самиздате лет двадцать, воспитал целую плеяду известных ныне писателей, оставаясь неизвестным читателю сам. Перечитывая его сейчас, видишь воочию, как гений раздвигает границы нашего сознания и осознания себя, мира, Бога.