Про меня и Свету. Дневник онкологического больного - [6]

11 июня

Сегодня был второй сеанс химиотерапии. И сразу же немного информации о полезном: в первые пять – семь дней после химии практически не кусают комары.

13 июня

Сауну я люблю. Не то чтобы я уж очень хорошо жару переношу – больше пяти минут никогда на полке не лежу и стараюсь камни сильно не нагревать, – но сам процесс мне очень нравится. Постою, помоюсь под душем, разотрусь полотенцем, нанесу питательную маску на лицо и шею, чай зеленый заварю и оставлю в предбаннике настаиваться, а сама на полок и давай впитывать в себя всю сладость горячего дерева и покой банного духа. Благо в нашем спорткомплексе финская сухая сауна тоже есть. Иногда можно поболтать с приятельницами, которые также зашли в сауну после бассейна погреться, но больше я люблю принимать горячие воздушные ванны в одиночестве.

Пяти минут мне действительно хватает. Потом я выхожу в предбанник, усаживаюсь, в блаженстве вытягиваю ноги, пью ароматный чай, потею и совершенно отчетливо представляю, как наполняется здоровьем мое тело и покидают его усталость и болезни. Второй заход в сауну я совершаю в половине случаев, в третий раз не хожу практически никогда. Я лучше завтра снова на пять минут приду, чем сегодня буду поспешно перегреваться.

Бросила ли я сауну, когда мне поставили диагноз? Ну бросила, дней на семь-восемь. Все же наслышаны, что при раке и жаркое солнце, и жаркие бани вредны. В Интернете раз пятнадцать перечитала одну и ту же статью про онкологию, перепечатанную разными сайтами. Везде была запретительная фраза: “И даже если вас друзья уверяют, что на нижней полке совсем не жарко, вы всегда должны помнить, что сауна вам противопоказана”. Но пусть и на пятнадцати сайтах перепечатанная, статья-то все равно была одна и к тому же достаточно безграмотная. А подобные тексты у меня доверия не вызывают. Ну такое вот у меня предубеждение: если человек пишет со стилистическими ошибками, значит, и по сути он зачастую неправ.

Полезла я на сайты израильских и немецких клиник для русскоговорящих граждан. Там вроде про запрет сауны не пишут. И я понимала, что уже почти сдалась, но все еще саму себя в сауну не пускала. А несколько дней назад опять в очереди на сдачу крови с красивой девушкой встретилась. И снова поразилась ее веселости и открытости.

“А вы испугались, когда услышали диагноз?” – это она у меня спросила. “Испугалась, конечно, – согласно киваю я, – но у меня процесс по-иному шел. Первый раз меня пугали еще два с лишним года назад. А потом выяснилось, что зря пугали. Но я уже так много об этом думала, что когда настоящий рак нашли, то вроде как мысль была уже привычной”. “Вот-вот, – обрадовалась схожести ситуации и она, – и меня в первые дни шок не отпускал. А потом прошло. А когда в это отделение попала, то наблюдала за окружающими и думала, что, если они живут, так и я смогу продолжать жить”.

А я в свою очередь смотрела на нее, бессовестно подпитывалась ее оптимизмом и понимала, что, значит, у каждого из нас есть своя красивая девушка как пример стойкости и жизнелюбия. Та, глядя на которую принимаешь решение и жить, и бороться, и даже верить в победу и побеждать.

Правда, ее война была уже второй. Два года назад у нее опухоль была в ткани груди, тогда ее сумели сильно уменьшить при помощи химии и потом совсем мелкую удалить. А теперь появилась новая, уже в лимфоузле в подмышке. “Я, наверное, сама виновата?” – так она это по-девчачьи, почти по-детски произнесла, что я чуть не задохнулась от жалости. “Отчего же?” – “Да так уж я успокоилась и расслабилась, что поехала на море загорать. Нельзя же?” – и она мне доверчиво в лицо заглядывает. А что я могу сказать? Может, и нельзя, может, и спровоцировала, а может, и от судьбы не уйдешь. “Глупости все это, – оставалось махнуть мне рукой. – Что же теперь и не жить нам вовсе и не радоваться?”

И сразу после этого разговора отправилась я на поиски доктора, потому что подумала: если все нарушают правила и по югам ездят, то неужели мне всего лишь в сауну нельзя? “Можно, доктор?” – озвучила я свое беспокойство. “Вам можно, – наклонил он голову вбок, наблюдая за моей реакцией. “Вам вообще все можно”, – добавил он еще более иронично. А я заканючила: “Не-е, ну я же с вами серьезно разговариваю”.

Ну и если серьезно, то доктор разрешил. Аргументировал тем, что это же не рак кожи, когда тепловой удар сразу на больной орган попадает. “Вы попробуйте сами только представить, – разъяснял он, окидывая совершенно профессиональным взглядом мою грудь пятого размера, – сколько же вам потребуется в сауне просидеть, чтобы тепло сквозь всю эту ткань смогло пробиться и прогреть опухоль”. И я согласно кивала в такт его рассуждениям и, как обычно, радовалась, что грудь у меня большая и красивая, и уже мысленно предвкушала поход в сауну.

Ну что же, отчитываюсь, сегодня в сауну я снова сходила. Слабость после химии, конечно, отзывается во всем организме, руки-ноги не слушаются и почти отказываются сотрудничать, голова болит и при каждом движении, и без движения тоже. Но в сауне я все же побывала. Лежала и грелась, сидела и потела, пила чай и представляла, как вся гадость, что влили в меня два дня назад, покидает тело. И было хорошо. Пусть пока все и болит по-прежнему, но все равно стало намного легче, и приятнее, и – совершенно однозначно – намного чище.