Про маму и вишневые косточки - [19]
— А в седьмом классе нас в первый же день повели на экскурсию в музей естественной истории. Там оказалось ужасно интересно. Гораздо интереснее, чем в школе. И я решила там остаться. На весь год. Изучала там всяких животных, современных и ископаемых. Ну и учебники там же, в музее, выучила — дней за пять. А мама мне туда пирожки носила. И когда учителя пришли пятёрки ставить, я с ними пирожками поделилась.
— Прямо в музей пришли?
— Ну да. Но в восьмом классе я опять в школу отправилась, как положено! И тут в меня Толик Тимофеев влюбился. Это был настоящий кошмар. Он все переменки ходил за мной и нудил: «Нелька, а хочешь, я директора за нос укушу? А хочешь, я муху проглочу? А хочешь, я кому-нибудь в лоб дам?» И на уроках покоя не было. Он мне всё время записки передавал: «Хочешь, я в лампочку выстрелю?», «Хочешь, я географичкину сумку спрячу?», «Хочешь, я в столовке всю посуду перебью?» А на перемене опять начиналось: «Хочешь, я Пушкину кисель на башку вылью?», «Хочешь, я на парте твой портрет нацарапаю?» И когда он спросил: «Нелька, хочешь, я в окно выпрыгну?» — я не выдержала и сказала: «Нет уж, лучше я сама выпрыгну!» И выпрыгнула.
— Ой!
— Да это на первом этаже было. Я выпрыгнула и домой пошла. Ну и не вернулась уже. А дальше всё как обычно было.
— И в девятом тоже?
— Нет, девятый класс я проспала.
— Проспала первое сентября?
— Да нет, весь год почти. Так мне вставать лень было! Зато в конце года проснулась бодрая такая! И побежала в школу сдавать экзамены.
— И, конечно, всё на пятёрки сдала, — уточняет папа.
— Само собой! Да они ерундовые были. Зато в десятом классе мне тяжелее всего пришлось. Меня посадили с Валькой Балабиной, а она на уроках беспрерывно ела — пончики там всякие, кексы и даже бутерброды с колбасой. И так это всё пахло, что я от запаха начала толстеть. За три урока поправилась на сорок восемь килограммов, и меня срочно отправили домой: побоялись, что после четвёртого урока уже не смогут меня в дверь выпихнуть. По дороге из школы я стремительно худела и под конец стала такая лёгкая, что последние метры уже не шла, а летела. И дома ещё несколько дней под потолком болталась, и мама мне туда пирожки подавала — откармливала меня. Ну и учебники я, как обычно, почитала, прямо под потолком, а когда спустилась, учителя пришли, и я им всё ответила.
— Так-так, — ухмыляется папа, — а что же было в одиннадцатом классе? Наверное, что-нибудь совсем выдающееся.
— Нет, в одиннадцатом мне родители сказали: «Знаешь что, доченька?
Походи-ка ты в школу. Всё-таки выпускной класс». Ну я и пошла. Села подальше от Вальки, Толика и Лёшки. И ходила целый год. Учителя так поразились, что дали мне медаль. За героизм.
И тут вдруг раздаётся какое-то клокотание:
— Да как ты… да как ты… да это… да ты… да как… да как ты могла выдумать такое! Прекрати немедленно! И это моя дочь! Такое сочиняет! Лёля, не слушай её! Она вообще школу не пропускала, всегда была примерной ученицей!
Это бабушка, оказывается, стоит в дверном проёме и уже давно мамин рассказ слушает. И прямо задыхается от возмущения.
А мама смеётся:
— Всегда была примерной, говоришь? А забыла, как я тебе в третьем классе на новогоднем празднике при всех родителях язык показала? И ты сказала, что чуть со стыда не сгорела. А как в пятом классе мне каждый день в дневник замечания писали — за то, что я на уроках болтала и с учителями спорила, не помнишь?
— Да что же ты такое говоришь?! При ребёнке! Это же непедагогично! Ты же… ты же… ты роняешь честь семьи!
И я подумала: если мама роняет честь семьи, значит, ничего страшного в этом нет. Значит, и мне можно. Немножко.
День рождения с коровой
У меня день рождения в июне. Я стала думать, кого пригласить, и вдруг оказалось, что приглашать-то некого! Моя подружка Розка закончила первый класс и уехала в лагерь, все ребята из нашего дома тоже разъехались кто куда.
— Да, неправильное ты время выбрала, чтобы родиться, — покачал головой папа. — Вот пойдёшь в школу — в июне каникулы будут, никого не соберёшь. А в университет поступишь — там в это время тоже не до праздников! Сессия — пора тяжёлая…
— Что ты ребёнку голову морочишь? — возмутилась бабушка. — Она ещё в школу не ходит, а ты её уже сессиями пугаешь. Лёля и не знает, что это такое.
Но я, конечно, отлично знаю: это когда студенты экзамены сдают. У папы как раз сейчас сессия, только он экзамены не сдаёт, а принимает. Но в мой день рождения у него экзаменов нет.
Вот он и предложил:
— А давайте в лесу отметим? Устроим пикник! — и вопросительно посмотрел на маму. Мама сначала задумалась:
— Не знаю… Работы много… — А потом махнула рукой: — Ладно! Вырвусь как-нибудь на денёк.
Я запрыгала и завопила «Ура!» на всю квартиру. А вот бабушка прыгать явно не собиралась.
— Ещё чего не хватало! И что вас вечно в лес тянет? Прямо про вас пословица: сколько волка ни корми, он всё в лес смотрит! А что там хорошего? Грязь одна! Пауки ядовитые! Во-от такие!
— И бабушка показала размеры пауков — примерно с футбольный мяч.
— Нет в нашей местности никаких ядовитых пауков, — категорически возразил папа.
— Мышей в вашем лесу тоже нет? — спросила бабушка таким ехидным голосом, как будто один из во-от таких пауков успел поделиться с ней своим ядом. — А мыши, между прочим, разносят заразу!
