Снова взмахи Печатью, удивлённое хмыканье.
– Хорошая работа. Ничего не чувствую. Если лёгкие токи и есть, то в пределах нормы. Не знаешь – не найдёшь! Ваш план, Иванов, из обычного фантастического скелетика начинает обрастать реалистичными костями. Надеюсь, дело и до мяса дойдёт.
После этих слов Антон гордо расправил плечи, с удовольствием посматривая на толкового подчинённого. Его так и тянуло авторитетно, с глубокомыслием протянуть: «Мой пез..юк!», но делать он этого, разумеется, не стал.
Помощник кивнул головой, соглашаясь с выводами македонца.
– Третье – я тут прикинул, есть пара сомнительных нюансов… Их надо вместе решать.
– Какие?
– Боязно мне, что колдунья душу мою подчинить себе сможет или опять мороком из квартиры вывести. Или стенку снова рвануть, как тогда – люди погибнут могут! Это же не частный дом, тут по четыре квартиры на площадке. Та ещё кровавая баня получится… А если вырвется, если успеет силу в себя перекачать?!
Вопросы были не праздные. Все снова задумались.
– А сам как мыслишь? – боярин рассеянно почесал бороду. – Твои варианты?
– А чего сразу я?! – взбеленился Сергей. – У вас и чины, и опыт, и полномочия – вот и действуйте! Не могу же я за всех мозгами ворочать?! С меня хватит и того, что про камеры с засадой придумал! А то вы всё с магией своей носитесь, а про научно-технический прогресс и позабыли!
Неожиданно все вздрогнули от тонкого, мелодичного звона, хлёстко зазвучавшего прямо в кухне. Все, словно по команде, повернулись к источнику шума и упёрлись глазами в… Машкину спину.
– Что?! – обернувшись на тишину, недовольно ответила кицунэ, размешивая сахар в Серёгиной кружке. Именно звук ложечки, задевающий фарфоровые стенки все и услышали. – Я при чём? Я вообще – домовая без права голоса. Чай вот всем делаю…
В доказательство девушка показала на пять исходящих паром чашек, рядком выстроившихся на кухонной тумбе.
– Ваши вкусы я не знаю, – продолжила домохранительница, обращаясь к боярину и македонцу. – Сколько вам? – и замерла с ложечкой, полной сладких кристаллов, в ожидании ответа.
– Три. И зря ты, девка, отмалчиваешься, – ответил Фрол Карпович. – В твоём доме ведь изловить Бездушную собрались. Потому не лишняя ты здесь.
– Две, – поддержал Александрос. – Присоединяюсь к вышесказанному. Незаурядные ситуации требуют… эмм… незаурядных решений. Так что да, интересно ваше мнение услышать.
Девушка аккуратно, с бережливостью истинной хозяйки расставила напиток на столе, взяла свою чашку и только тогда заговорила.
– Серёжа прав. Всем готовиться надо, сообща и тщательно. От себя скажу, что стенки взрывать колдунья не посмеет – так и её зацепить может, да и на обряд времени не останется, коль она его тут проводить соберётся. Если сама ведьма ещё сможет прыгнуть в другое место, спасаясь, то с ним, – кивок головы в сторону Иванова, – никак. Он ведь не колдун, а подготовить перенос такого откормленного молодца – слишком сложно и муторно. Я об этом в деревне слышала, старшие болтали. Там ведь зимой делать нечего – вот и перемалывают минувшее, вспоминая всякое… Но и тут подстраховаться можно. Мало ли, какая дурь ей в голову придёт?
– И как же? – в унисон уточнили Швец с Сергеем.
– Я бы поступила так, – польщённая всеобщим вниманием, разоткровенничалась кицунэ. – В квартире бы не стала устанавливать никаких суперхитроумных придумок и иных премудростных пакостей. Наоборот, сделала бы максимально мощную стандартную защиту, но тупую. И ловушку тоже сильную, и тоже тупую. Можно с идиотской маленькой ошибкой, даже лучше. Типа охрану сняли, других дел полно. Но не бросили, замагичили жильё. Это чтобы вошла она спокойно. Поверила, что от неё всерьёз береглись, только неумело. А вам всем спрятаться, чтобы не учуяла. Ну наведёт она Полог Тишины какой-нибудь или иные, отводящие глаза, чары – так камеры есть, да и сами мы не законченные идиоты. Я, к примеру, в подъезде встану, если она Серёженьку увести решит, и такое ей устрою!.. – маленькие кулачки сжались до побелевших костяшек. – Не пройдёт! Да и в доме не спущу!!! Мой дом! – а потом домовая неожиданно расплакалась навзрыд. – Это я сейчас такая смелая… А как представлю – жуть жуткая… Я не хочу… не хочу… Можно же без этого обойтись… спрятаться наконец на этот несчастный месяц…
Стало неуютно, все почувствовали себя виноватыми. Помощник с усилием поднялся с табурета, подошёл к расклеившейся Маше, встал перед ней на колени (так они оказались одного роста) и ласково обнял её, успокаивая.
– Ну что ты… Всё будет хорошо, сама говорила – среди нас идиотов нет. К тому же и ты не допустишь, чтобы меня обидели, правда?
– Д-да, – еле смогла ответить домохранительница, захлёбываясь слезами. – Не позволю…
– Вот и хорошо, вот и не реви, а помогай нам, – Иванов погладил её по голове. – Успокоилась?
Вместо ответа последовала порция охов, ахов, вздохов, сложносочинённых невнятных звуков, призванных изобразить всю вселенскую глубину Машиных страданий. И только в конце прозвучало знакомое, угрожающе-шипящее:
– Да. Порву, если она хотя бы подумать посмеет…
У всех без исключения от этих слов бодрыми табунами забегали мурашки по коже. Стало понятно – не шутит, если что не так – угрозу выполнит и перевыполнит.
